да деревенские парни и девушки ближайшего села; вместо развлечения – право ничего не делать и мечтать, глядя на лучи восходящего и заходящего солнца, при печальном безмолвии пустынных далеких полей, сливающихся с горизонтом.
– А твоя мать?
– Она в Петербурге.
– Ты и в этом году к ней не поедешь?
– Ни в этом, ни в будущем.
– Отчего же?
– Она много путешествует… Ей нужно, как она мне говорила, привести в порядок запутанные дела по наследству, а так как ей со времени смерти моего отца, которого я не знала, приходится одной ими заниматься, то она и не может меня взять к себе… Я стесню ее…
– Бедная моя! – воскликнула Юлия и в порыве нежности поцеловала ее в лоб.
– Ты никогда не была в Петербурге?
– Никогда. Там хорошо, не правда ли?
– О, прекрасно! Я обыкновенно, провожу там Рождество и святки у своей сестры Нади. Меня бы отдали там и в пансион, если бы не желание моей покойной матери, у которой, когда она была девочка, начальница нашего пансиона была гувернанткой. О, для меня это время беспрерывных удовольствий: балов, концертов, вечеров, приемов, прогулок по Невскому проспекту, широкой красивой улице, сплошь занятой роскошными магазинами.
– И все это в продолжение двух недель! – возразила Ирена.
– Это еще не все. Я не считаю посещений этих магазинов, откуда выходишь точно опьяненная от всех чудес из шелка, бархата и кружев. Видишь ли, ma chère, в Петербурге живут вдвое, втрое скорее, чем в провинции и даже в Москве, там каждая минута так наполнена, что кажется часом, час днем, а дни неделями.
– Ах, какая ты счастливая! – еще раз вздохнув, сказала Ирена, заразившаяся восторженностью своей подруги и, конечно, не имея возможности разобраться во всем том, что воображение молодой девушки, а также желание блеснуть перед собеседницей, прибавляло к действительности.
– Но если твоя мать приезжает тебя навещать, то почему же ты не можешь попросить ее свезти тебя в Петербург хотя на несколько дней?
– Я уже об этом просила, но она отказала… У нее еле хватает времени уделить для меня несколько часов – иногда, впрочем, один, два дня…
– И это все? – с удивлением спросила Юлия.
– Все!
Водворилось минутное молчание.
– Однако, – начала Облонская, – это не может так вечно продолжаться. Ты уже взрослая, как и я, еще год – и придется нас взять из пансиона.
– Да, я надеюсь… А пока мне приходится довольствоваться прелестями деревенской жизни и уединением Покровского, – с горечью сказала Ирена.
– Мне знакомо название этого села, оно недалеко от нашего имения Облонского.
– Всего в пяти верстах, я знаю дорогу… Я по ней не раз ходила с моей няней! Мы проходили через весь Облонский лес.
– Ну вот! В нем-то мы и устраиваем пикники. Едем целой кавалькадой, я обыкновенно верхом с мужем моей сестры. Иногда нас
