лась к большому пруду, который взрослые почему-то называли «Патриаршими», как будто их было много и на них водились птицы-патриархи.
– Я слушаю, – сказала в трубку Маргоша и рысцой припустила за дочкой.
– Сударыня Маргарита, мне весьма рекомендовали явиться с визитом именно к вам, – чинно повторил незнакомый собеседник. – Антиресной грамотой я владею, зело занятной, с земли Катая привезенной.
Маргоша остановилась у пруда. Еще не хватало сейчас рассмеяться! Разные ей попадались заказчики, иногда – форменные психи, – но с таким она столкнулась впервые.
– Вы хотите сделать перевод с китайского? – уточнила молодая мама, вытягивая из сумки пакет с уже раскрошенным хлебом.
– Да, сударыня. Грамоте этой лет видимо-невидимо. Книжники говорят, может статься, даже во времена Конфуция она писана, зело стародавняя.
Маргоша протянула Леночке пакет и встала рядом, придерживая дочку за плечо, чтобы сокровище от излишнего энтузиазма купаться не отправилось.
– Заплачу щедро, – пообещал собеседник. – Золотом осыплю. Только условие у меня есть. Я толмачу грамоту отдать не в силах, мочи нет…
– Извините, кто вам рекомендовал ко мне обратиться? – поинтересовалась Маргоша, подумывая, не послать ли странную личность полем и лесом.
– Карпов Сергей Володимирович, – почти пропел заказчик. – Ох, простите, не преставился…
Маргоша стиснула зубы и с трудом удержалась от комментария: «И не надо». Теперь она, наконец, поняла, с кем говорит, и диковинная манера речи собеседника перестала удивлять.
– Михаил Баринов, сын Георгиев, – сообщил «непреставившийся» клиент.
Ну, конечно! Серёга предупреждал, что этот Баринов – канадец, то ли внук, то ли правнук эмигрантов, сбежавших от революции сотню лет назад. На исторической родине «сын Георгиев» никогда не был, а язык учил, в основном, по русской классике. Ох, похоже, труды протопопа Аввакума и иже с ними занимали среди «учебников» Михаила не последнее место.
– Вы говорили об условиях? – Маргоша включила профессиональный интерес.
Помнится, Серёга называл очень приличную сумму. Деньги Маргоше с Леночкой совсем не помешают. Пусть канадец тащит ей, что хочет, говорит, как может, главное, чтобы заплатил. Да, и интересно было бы взглянуть на китайскую грамоту времен почтенного Кун Фу-Цзы.
– Да, яхонтовая сударыня! Рукопись зело ценна, так уж позвольте мне с вами уединиться, пока вы будете заниматься трудом толмаческим…
От «уединиться» Маргоша на пару секунд подвисла. Она-то – женщина свободная, но начинать со странным субъектом какие-либо отношения, кроме рабочих, никакого желания не имеет.
– Я помехой не буду, в уголочке посижу… – почти нормально заговорил клиент.
– Вы хотите присутствовать, пока я буду работать? – со вздохом облегчения сообразила Маргоша.
– О да, сударыня!
– Хорошо, подъезжайте сегодня в пять часов…
Маргоша продиктовала заказчику адрес и убрала телефон в объемистую сумку. Леночка в это время как раз кинула лебедям и уточкам остатки хлеба и радостно повернулась к маме.
– Пошли сказку читать!
– Побежали! – предложила Маргоша. – Кто быстрее! Вон на ту лавочку!
Глава 1
На краю скамейки скромно примостился интересный мужчина в черном костюме и – с ума сойти! – в галстуке-бабочке. И это в начале лета, в такую жару! Мужчина мечтательно смотрел на воды пруда, когда на скамью плюхнулись смеющиеся мама с дочкой.
Маргоша подумала, что у джентльмена проблемы с сосудистой системой: он был красен, как рак. Прямо-таки полыхнул огнем и глаза в сторону отвёл: неловко, видать, стало за свое нездоровье. А, может, человек просто хотел в тишине отдохнуть, а тут буйные мамашки с детишками.
– Ну что, какую сказку читаем?
Маргоша вновь извлекла из сумки телефон.
– Ослика ИА! – потребовала Леночка.
– Опять Ослика? – поморщилась Маргоша. – Ленка, у меня этот осел уже в печенках сидит! Давай что-нибудь другое.
Сосед заерзал на скамейке, словно пытался поудобнее устроиться на небольшом гвозде.
– Ослика! – насупленно потребовала Леночка. – Про тигренка хочу! А потом про пчелку!
– Давай про Чебурашку, а? – почти без надежды предложила Маргоша.
– Ослика! – уперлась Леночка.
На лице соседа появилась счастливая улыбка. Он повернулся и уже собирался что-то сказать, когда рядом остановились двое
