тощими ручонками за виски.
– О боги! «Анна Фифаль» – пьеса, рассказывающая о жизни Анны Фифаль. Усекла?
– Да.
– Я играю ее младшую сестру, женщину тридцати лет, я никогда не скрывала своего возраста, честно признаюсь, мне двадцать восемь, поэтому особого грима не понадобится.
Я подавила смешок, кажется, вчера сия мадам называла иную цифру, вроде речь шла о тридцати двух годах.
– Ну, приступай, – заерзала на стуле Софья.
И тут только до меня дошло: сейчас придется гримировать актрису! Но я не умею делать ничего подобного!
– Впрочем, сначала причеши парик, – велела Софья, – а я пока покурю. Ты не против поболтать?
– А где парик? – спросила я.
– Так на болване, – ткнула рукой в сторону подоконника Щепкина и добавила: – Где-то я тебя встречала… Лицо знакомое!
Я подошла к окну, сняла парик с подставки, схватила расческу и, кое-как приглаживая пряди, ответила:
– Я сидела в гримерке вчера, у Жанны, а вы туда зашли.
Глаза Софьи вспыхнули огнем.
– Значит, знаешь, что у нас случилось?
– Актриса на сцене умерла, – промямлила я, – говорят, сердечный приступ!
Софья заломила руки.
– Сейчас все объясню! Только скажи: ты знакома с Жанной?
– Мы в одном подъезде живем, – соврала я.
– Ага, – подпрыгнула Щепкина, – сейчас про твою соседушку такое тебе сообщу! Она ведь не замужем!
– Точно не знаю.
– Я не спрашиваю, а уточняю: супруга у Жанки нет! Да хватит волосы драть, лучше посиди покури и меня послушай!
Из накрашенного ротика Софьи Сергеевны потоком полились сплетни, я села на квадратную табуретку и превратилась в огромное ухо. Надо же, как мне феерически повезло, Софья относится к породе самозабвенных сплетниц, которым жизненно необходим молча внимающий им индивидуум. От слушателя даже не требуется реакции, любое словечко, оброненное им, обозлит Щепкину до полусмерти, тут главное – кивать и изредка произносить нечто типа:
– Да ну? Не может быть! Вот так ситуация!
Появившись в театре, Жанна, по словам Щепкиной, сразу попыталась отвоевать себе место под солнцем. Но не тут-то было, в «Лео» существуют две враждующие группировки, одна, под руководством Софьи Сергеевны, терпеть не может главного режиссера Валерия Арнольского, другая, где предводительствует Ника Оболенская, ненавидит директора, Юлия Батурина. Только не подумайте, что за кулисами идет война с применением оружия. Нет, все очень красиво, члены коллектива мило улыбаются друг другу, чмокают в щечку, говорят комплименты, но втихаря гадят коллегам в меру фантазии. Шуточки случаются разные.
То в чашку, из которой по ходу действия должна пить героиня, вместо воды нальют чистый лимонный сок, то поменяют обувь или испачкают костюм. Один раз Лену Ромину заперли в гримерке, и она опоздала на выход. Мелочь, конечно, но радует душу.
Впрочем, делались и более крупные пакости. Очередная постановка Валерия Арнольского была в пух и прах
