Папа так вкусно рассказывал об этих удивительных фруктах, что Гоша даже запомнил вкус. «Апельсины, сынок, – это такие хитрые фрукты, – говорил папа. – Когда их кусаешь, они сначала горькие-горькие, пока кожуру ешь, а после – сладкие-сладкие! – как цветы медовицы».
Вот Гоша и смотрел каждый день на Солнце-апельсин, и мечтал о том, что когда-нибудь он обязательно дотронется до Солнца-апельсина!
– Э-э-эх, прикоснуться бы к Солнцу, хотя бы разик, щекой! – глядя на Солнце, мечтательно произнёс Гоша.
– А? Не-ет, лучше клеверу сочного поесть, – сквозь дремоту пробурчал товарищ Гоши по стаду, Беша.
– Эх, тебе-бе-бе бы всё есть и есть. А вот ОНО, апельсиновое Солнце, чего такое жуёт, что столько тепла отдаёт?!
– Сколько?
– Столько, что хватает всем!
– Ты что? Не баран? – удивлённо пробекал Беша.
– Баран! – гордо ответил Гоша.
– Ну так и живи как баран, к чему тебе знать о пастбище Солнца?
– Ах, вот ты почему такой худой, – проснулся другой товарищ по стаду, баран Мееша.
Уж кто-кто, а баран Мееша знал толк в еде! И всё стадо знало, что Мееша его знает, и следило за ним.
Если Мееша бежит и оглядывается, то значит надо бежать за ним – только запах вкусной, молодой, сочной травы мог заставить Меешу бегать.
– Кушать НАДО, Гоша, надо! А то такой худой, как кролик. Баранов позоришь! – укорил Гошу Мееша.
– Зачем? Если мне совсем не хочется? – удивился Гоша.
– Солнце потрогать хо́чешь?
– Хочу!
– Тогда ешь! Тебе же силы нужны. А без еды откуда сил набраться? – развёл уши в стороны Мееша.
– Нет, мне такие силы не нужны. Я уже всё придумал, – сказал Гоша и перевернулся на спину, подложил передние ноги под голову, задние ноги – закинул одну на другую; глаза устремил в небо сквозь зелёную листву и засвистел. Засвистел любимый мотив когда-то случайно услышанной песни:
Пусть всегда будет Солнце,
Пусть всегда будет Мама…
– Бе-е-еда! – проблеял товарищ Беша.
– И какой же способ ты придумал, свистун? – спросил Мееша, пережёвывая яблоко, любезно свалившееся с маленькой, одинокой яблони прямо на его огромную голову.
– О! Это секрет! Я вам не скажу, а то вы всем расскажете. И я буду смехом поднят до небес! А кстати, это идея! – обрадовался Гоша неожиданной идее.
– Не-е-ет, не скажем, – заверил Беша.
– Не-е-ет, не скажем. Век яблок не есть Беше! – заверил Мееша.
– Ладно, расскажу вам. Можете всем рассказать. Я не боюсь смеха.
– Ну давай, рассказывай, что придумал? – замемекали Мееша и Беша.
– А способ простой: чем я меньше ем, тем легче становлюсь.
– Становишься, и что? – не понял Беша.
– А то, что стану лёгким, как пушинка. Поднимусь на пригорок, и ветер-друг меня подхватит и унесёт туда, в синее-синее небо, к моему апельсиновому Солнцу!
– Ха-ха-ха! Как же ты сможешь на пригорок забраться, если высохнешь, как сухофрукты? – рассмеялся Беша.
– Не-е-ет, ты не правильно рассчитал. Худого и плоского ни один ветер не поднимет, а уж тем более не унесёт! Ты видел, чтобы камни ветер поднимал? – спросил Мееша.
– Нет.
– А как ветер уносит одуванчик, видел? – продолжал Мееша.
– Ага, – кивнул Гоша.
– Вот!
– Что «вот»? – не понял Гоша.
– А то, что одуванчик много-много ест и смотрит на Солнце. Смотрит и воображает себя Солнцем: жёлтым, круглым, рассылающим лучики во все стороны света! Стоит, смотрит, воображает и ест! Ест! Ест без остановки на обед. И вот наступает момент, когда желание одуванчика исполняется: он раздувается от важности шаром! И первый же бродяга-ветер отрывает его от земли.
– Грустно, – вздохнул Гоша.
– Почему? – спросил Мееша. – Ведь он осуществил свою мечту! Он улетел в небо к Солнцу!
– Но я же не одуванчик.
– Но и ты можешь есть, есть, есть… пока не лопнешь и не разлетишься на мелкие кусочки, – посоветовал Мееша.
– Ха-ха-ха, – рассмеялся Беша. – А что, может, какой твой кусочек и долетит до Солнца.
– Ха-ха-ха, апельсина!
– Смейтесь, смейтесь,
