так и взметнулась, коснулась пальцами его щеки, хотела что-то сказать… и забыла, что, встретив угасающий взгляд.
– Найди…
– Тише, милый, – прошептала она.
– Найди меня…
– Да, я здесь, я с тобой, ты не можешь умереть, когда я рядом! Помнишь? Я ведь твоя сила, Олег, любимый! Олег не сдавайся, мы с тобой еще погуляем по лесам! С кем я летом на сплав поеду?…
Умирающий еле ощутимо попытался сжать ее пальцы в своих. Было видно, как он силится что-то сказать. По щекам Елены текли уже нескрываемые слезы. И вдруг она почувствовала тепло, бьющееся в кончиках его пальцев. Тепло, подобно электрическому току, передалось ей и прошло до самого плеча.
– Найди меня в поднебесье! – выдохнул он, наконец, и Елене почудился металлический блеск, промелькнувший в глубине его глаз. – Ты…
Резкий протяжный писк. Суета. Мелькание белых халатов. Кто-то хватает Елену за плечи, оттаскивает ее в сторону, выводит из палаты. Ноги не слушаются, в голове туман, тяжелая кровь пульсирует в висках. Слезы не могут прорваться. Ее обнимают уже знакомые руки, кто-то сует ей стакан с водой, на краю сознания слышатся женские рыдания. Перед Еленой возникает заплаканное лицо Ирины.
– Почему ты?! – кричит она. – Почему там была ты, а не я?! Почему он хотел видеть тебя?! Почему?!
Невеста погибшего пытается схватить Елену за ворот, кто-то из мужчин уводит ее. Елена непонимающе смотрит и не видит ничего. Перед ней возникают черные брюки и белые полы халата. Участливое «Мне жаль». Какие-то вопросы, обращенные к другим. Елена встает, подходит к бьющейся в истерике Ирине и отвешивает ей пощечину.
Потом шум в висках усиливается, и руки Вадима подхватывают слабеющую девушку. В голове висят, точно выжженные, последние слова, сказанные Олегом.
Елена уже знает, что эти слова будут с ней всю жизнь.
Сколько бы она ни продлилась.
Последующий месяц превратился для Елены в настоящий ад. Она всерьез начала опасаться за свое психическое здоровье. Несколько дней девушка ни с кем не говорила и ничего не ела. В больницу за ней приехал муж. В чувство ее привел только двухлетний Ярослав, вернувшийся от родных. Занимаясь сыном, Елена понемногу приходила в себя и через три дня вышла на любимую работу. Ее начали мучить ночные кошмары. Со дня трагедии она не провела ни одной спокойной ночи. На работе путалась в самых простых переводах, подолгу сидела даже над небольшими статьями. Привычные цветные сны превращались в отрывки из черно-белого кино, во снах она чувствовала боль, во снах ее преследовали крики, и страх становился запредельным.
Сны не прекращались, сны обретали плоть, звук, яркость, словно кто-то специально настраивал телевизор. Обычные тени превращались в бредовые видения. Елена стала бояться спать в одиночестве. Несколько раз порывалась сходить к психотерапевту, но останавливалась. Облегчение, нет, больше – спасение приносили тренировки. Она уже долгое время изучала основы боя на ножах и забывалась в спаррингах, выплескивала энергию, мысли становились холодными, страх отступал. Но, стоило повернуть ключ в замочной скважине,
