другом…
– Моим, моим…
– Не зря ведь ты так печешься о его сестре…
– Вира, что тебе нужно?
– Я все знаю!!! – Вира отчаянно вскрикивает. – Я была… – она начинает мямлить, – была на Выпускном Агаты неделю назад… Я все видела, Гектор…
Гектор медленно оборачивается, не столько для того, чтобы посмотреть в глаза своей гостье, сколько для того, чтобы увидеть цвет окружающей ее оболочки. «Цвет небесной синевы…»
– Ты о чем? – невозмутимо спрашивает Гектор.
– Агата убила своего учителя… того художника, Вильчука.
– Так-так… Ты видела нападение?
– Нет.
– Тогда почему ты решила, что это Агата?
– Больше некому. Такое не мог сделать обычный человек, ты и сам знаешь. – Вира нервно оттягивает ворот свитера, словно чувствует удушье. – Скорее всего, агрид Агаты совершил нападение в момент сильного голода, – продолжает она. – Агрид полностью истощил Вильчука: у того даже оберег отсутствовал… Кроме того, предсмертное письмо Вильчука посвящено Агате. Скажи спасибо, что я успела вовремя забрать письмо, чтобы не посыпались ненужные вопросы, а вместе с ними не появились агенты Вершителя, – Вира выпаливает все на одном дыхании и выжидательно смотрит на Гектора.
Тот нехотя приподнимается:
– Будь добра, раз уж ты здесь, завари мне чайку покрепче и… могу я взглянуть на письмо?
Вира рывком хватает свою сумочку, достает конверт, послушно протягивает его Гектору и буквально выбегает из комнаты. Глянув ей вслед, Гектор начинает читать.
Автор письма не был знаком ни с Гектором, ни с Вирой, более того, не видел их ни разу в жизни, при том что этим двоим было известно о нем практически все.
В предсмертном письме Андрей Вильчук – художник и школьный учитель, ко всеобщему ужасу покончивший жизнь в день выпускного бала, рассказывал о том, что был без ума от своей ученицы – девушки с необычайным (по его словам) талантом к рисованию. Никто не знал об этой любви. Даже сама Агата едва ли подозревала об этом. Андрей тщательно хранил свой секрет, не сомневаясь – чувство к девушке, постигающей основы искусства в его мастерской, часами просиживающей за мольбертом, вызывавшей восхищение и занимавшей все его мысли, никогда не будет взаимным.
– Его убила не Агата, – заключает Гектор, дочитав письмо.
Услышав из кухни голос Гектора, Вира замирает с чайником в руках:
– Что ты сказал?
– Любовь, Вира. Тайные страдания и собственный агрид сожрали Вильчука заживо… «Я решил, что буду любить молча, тайно, что об этом не узнает ни одна живая душа и, в первую очередь, не узнает сама Агата». Так здесь написано.
Вира злобно усмехается:
– Любовь… Как же! Ничего умнее не придумал? Агата – убийца! Признай уже наконец этот факт! – неожиданно Вира замечает, как окружающая ее тело оболочка меняет оттенок с небесно – голубого на агрессивно – фиолетовый.
