строены, почему притягиваются друг к другу и почему отталкиваются.Наука ничего не может сказать по этому вопросу.
Милый друг, иль ты не видишь,
Что все видимое нами –
Только отблеск, только тени
От не зримого очами?
Пролог
Машина вспыхнула неожиданно.
Ничто не предвещало случившегося. Едва слышно работал на холостых оборотах хорошо отрегулированный мотор. Светофор на железнодорожном переезде мигал желтыми глазами в ожидании поезда. Деловито шагали параллельно рельсам дети Эйфелевой башни – мачты высоковольтной линии электропередач. Солнце в высоком небе было ярким, но не жгучим – мягким. Пассажиры джипа улыбались, оживленно перебрасывались словами. Водитель постукивал пальцами по рулю в такт льющейся из радиоприемника музыке.
Решительно ничего не предвещало несчастья.
И вдруг корпус тяжелого внедорожника неожиданно вздрогнул, словно по его крыше ударили деревянной колотушкой. По черным лаковым бортам разом побежали десятки голубоватых огненных змеек. Из-под капота вырвался веер белых искр.
Четверо пассажиров выскочили из охваченной пламенем машины. Они бросились прочь от обжигающего огня. Но не успели.
Раздался взрыв.
Бегущих людей, бросило на землю, как кегли, сбитые метким шаром.
Дежурная по переезду, испуганная до заикания, вызвала по экстренной железнодорожной связи врачей и пожарных из лежащего рядом населенного пункта.
Его название виднелось на белой эмалевой табличке по другую сторону переезда – Кормиловск.
1. Особое задание
– Майор Бебут! Прошу остаться! – уже у двери услышал Ермолай Николаевич голос начальника отдела подполковника Палия.
Подполковник только что закончил проводить ежедневную утреннюю планерку, и его сотрудники спешили покинуть заполненный волнами нервного напряжения кабинет.
Бебут вернулся, но не сел, чтобы не провоцировать начальство на долгий разговор, а встал у стола для заседаний, опершись о его край рукой. Стол жалобно скрипнул. Майор производил впечатление худощавого человека, хотя весил сто с лишним килограммов. Просто растянутый в стороны плечевой пояс и высокий рост хорошо маскировали мышечную массу.
Начальник отдела Петр Петрович Палий тоже поднялся из-за стола и встал у карты области. Лицо подполковника выражало искреннее дружелюбие. Это Бебута слегка насторожило.
– Ну, как отпуск? Хорошо отдохнул? Смотрю – загорел! – улыбаясь, произнес Петр Петрович.
– Отдыхать всегда хорошо. – равнодушно отозвался Ермолай.
Делиться впечатлениями об отпуске с начальником ему не хотелось. Да, впрочем, и ни с кем не хотелось. Он взглянул на зеленую карту области и почти автоматически отметил в ее верхней части маленький красный кружок. Он был нарисован фломастером. Внутри кружка стояло название населенного пункта – «Кормиловск».
. – А ты где загорал-то? – не желал оставлять тему его отпуска Петр Петрович.
– В Севастополе. – коротко ответил Бебут.
– Так и не можешь забыть своего моря? Как вы, моряки, свою соленую воду любите! Романтики.
Ермолай неопределенно хмыкнул. Дескать, да, мы – такие.
– Бороду отпустил… Ты с ней прямо, как разбойник какой-то! Пугачев натуральный, а не офицер управления по борьбе с экономическими преступлениями…
Сложив руки на груди, майор ждал, когда же начальник от демонстрации дружеского отношения к подчиненному перейдет к делу. Поддерживать пустой разговор ему не хотелось.
– Слушай, Ермолай, – наконец, озабоченным тоном произнес Петр Петрович, – ты в своем Кормиловске давно был?
– Еще до отпуска. Где-то пару месяцев назад.
Подполковник прошелся по кабинету.
– А тебе Лапкин Семен Сергеевич знаком?
– Конечно. Директор и владелец Кормиловского маслосырзавода.
– Ты его лично знаешь?
– Лично. Мы с ним в одной школе в параллельных классах учились.
– Вот как! – обрадовался Палий. – Это – хорошо! Это – очень хорошо! Ну, и что ты можешь о нем сказать?
– Лет восемнадцать назад после мясомолочного техникума, пришел на завод технологом-сыроваром. К моменту приватизации был уже заместителем директора…
