Конова мыза, – услышал он за собой старческий голос Мартина Брюгге, отвечавшего на вопрос Люсьена.
– Майора фон Конова? – переспросил тот.
– Да. Владения майора тянутся вон куда – до самого взморья…
Продолжение разговора обоих Иван Петрович уже не расслышал, потому что был отвлечен более насущным делом: стюард вместе с чашкой кофе подал ему только что сваренную поваром рыбу с объяснением, что это – сиг, лучшая невская рыба, и нарочно для него, господина маркиза, поутру у рыбаков куплена.
Надо ли прибавлять, что от хваленой рыбы через четверть часа остались одни косточки?
Тем временем «Морская чайка» широкою дугою обогнула крутое колено Невы у теперешней Смольной набережной и на левом берегу Невы показался ряд одноэтажных городских домиков, а далее – окруженная валом каменная крепость.
То был Ниеншанц, передовой укрепленный пост шведов, служивший им оплотом от русских на Балтийском море.
Глава пятая
Ходит спесь надуваючись…
«Подбирай, честной народ!» – Закипела свалка знатная…
Голубенький, чистый Подснежник-цветок…
Там, где река Охта, приняв в себя речку Чернавку, под острым углом впадает в Большую Неву, двести лет тому назад сосредоточивалась вся городская жизнь Ниеншанца. Цитадель возвышалась на выдающемся при слиянии двух рек мысе, где в настоящее время стоит старая Петровская верфь; сам же город, прятавшийся некогда позади цитадели, между Охтой и Чернавкой, с увеличением населения по необходимости перекинулся на правый берег Охты и растянулся отсюда по невскому побережью. Для простых барок с дровами и строительными материалами была отведена река Охта; коммерческие же суда (которых в общем числе в течение навигации приходило свыше ста) чинным рядом стояли по набережной Невы, уступив только на самом углу местечко лодочникам для перевоза на ту сторону реки, где также виднелось какое-то поселение.
Как на судах, так и на пристани замечалось обычное в портовых городах суетливое оживление. Оживление это перешло и на «Морскую чайку», когда на нее с берега была переложена сходня. Несколько рабочих-носильщиков, слонявшихся на берегу без дела, перебежали тотчас на палубу вновь прибывшего судна и второпях чуть не столкнули со сходни в воду перебиравшегося на берег Ивана Петровича.
– Экие медведи, прости, Господи! – говорил он своему неразлучному личарде, Лукашке, когда оба благополучно добрались до суши. – А какое ведь, братец, блаженное чувство, когда у тебя опять твердая почва под ногами! Только городок-то не больно важный: домишки маленькие и, заместо палисадников, вытянули вперед какие-то сараища…
– А это у них, знать, складочные магазины: чтобы, значит, товары с кораблей сподручнее было выгружать без перевозки. Но вон, погляди-ка, сударь, и совсем барское шато с фронтоном и с садиком за железной решеткой.
– И
