не выказывать удивления как в прошлый раз. Квартира была невероятной и свидетельствовала о больших деньгах. Блейк показал на кофемашину:
– Могу приготовить сносный черный кофе, но если хочешь чего-то более изысканного, позвоню вниз.
Саффрон покачала головой:
– Не хочу ничего изысканного из кафе. Просто приготовь, что получится, и добавь полную ложку сахара.
– Неожиданно для балерины. Я думал, все танцовщицы считают сахар дьявольским изобретением и сидят на диете. – Блейк развернулся с извиняющейся миной на лице. – Прости, это дурная шутка. Я не имел в виду ничего обидного.
Она привыкла к подобным разговорам.
– Ничего, это в общем-то правда. У танцоров куча проблем.
– Да, понятно. Нужно держать себя в форме. Не хочешь рассказать мне, что произошло? – спросил он и поставил большую кружку с дымящимся кофе на стол. Засунув руки в карманы джинсов, внимательно посмотрел на нее. – Мне показалось, или у тебя действительно выдался трудный год.
– Да, именно так, – пробормотала Саффрон.
– Я заказал вафли и бекон, поэтому можешь рассказать обо всем за завтраком.
Она застонала:
– А стоит ли? – И снова улыбнулась.
– Думаю, да.
Саффрон ненавидела рассказывать о травме, не хотела объяснять, через что пришлось пройти и чего ей это стоило, но завтрак есть завтрак, и она не собиралась от него отказываться. Особенно если папарацци дежурят на улице, чтобы убедиться, что она провела ночь именно здесь.
– Можем поговорить о том, что случилось прошлой ночью, – предложил он улыбаясь.
Ей захотелось шлепнуть его.
– А как насчет «нет»? – с бьющимся сердцем выпалила она.
– Тогда позволь угадать. – Блейк направился к ней.
Вдруг позвонили в дверь. Саффи обвела его взглядом, восхищаясь ростом и хорошей фигурой и густыми темными волосами. Просто целая копна волос, и если вчера вечером они были уложены, то утром от прически не осталось даже воспоминания. Но так ей больше нравилось, хотя и вчера он был обворожителен в смокинге.
В следующий момент он уже нажимал на кнопку.
– Подожди секунду. – И Блейк вышел из квартиры.
Саффи выдохнула, не зная, что думать. Она взяла кофе и сделала глоток. Он был горячим, но, согревая горло, помогал успокоиться.
Она могла бы убежать. Причем это не самая глупая идея – взять одежду и дать деру. Придумать какое-нибудь извинение и проскользнуть мимо него. Убраться и больше никогда не видеть его и не говорить о случившемся. Она могла бы даже отправить по почте его толстовку и забыть об этом. Но Саффи не была уверена, что хочет этого. Последние несколько месяцев, когда боль притупилась, она почувствовала скуку и отчаяние. Работала на автопилоте, готовила кофе, разносила еду, наблюдая, как постепенно рушится ее мечта. Было все равно, что делать и чем заниматься. Нога заживала медленно,
