из кавалергардов выдвинулся вперед и пробасил:
– Вам не стыдно будет иметь дело с моим товарищем. Он дворянин старинной фамилии. Пушкин. Мы секунданты.
При звуке этого имени адъютант Лажечников побелел и подался вперед.
– Не с Александром ли Сергеевичем имею честь разговаривать? – выдохнул он.
– Да, – штатский поклонился, по его губам скользнула приветливая улыбка. Против соседа своего «оскорбителя» он ничего не имел. – Ваш товарищ вчера в театре в присутствии многих слушателей осмелился делать мне выговоры.
– Но вы кричали и мешали остальным смотреть оперу, – возмутился Денисевич.
– Я уже не школьник, – холодно отрезал молодой человек. – И теперь пришел решить дело, как полагается.
Лажечников сам пописывал в стол и о знаменитом авторе «Руслана и Людмилы» был наслышан.
– Обождите, господа! – Схватив соседа за руку, он потащил его в другую комнату.
– Вы понимаете, кто это? – обратился адъютант к Денисевичу, как только дверь закрылась. – Это же Пушкин!
Майор хлопал глазами. Как видно, ни «Ноэль», ни ода «Вольность» в малороссийскую глушь не дошли.
– С ним нельзя стреляться, – гневным шепотом просипел Лажечников. – Это наш Байрон.
– Не имею чести знать, – виновато отозвался Денисевич. – Как вы сказали?
– Байрон, Шиллер, Гете в одном лице и по-русски. Хотите стать убийцей Шекспира?
– Все эти господа вздумали со мной дуэлировать? – ужаснулся простак. – Из-за того, что я сделал замечание в театре?
– Вам лучше извиниться, – глубоко вздохнув, сказал Лажечников. – Если вы хотя бы поцарапаете пулей вашего противника, назавтра получите столько вызовов, что домой живым не выберитесь.
– Боже мой! – простонал Денисевич. – Лучше бы я не ездил в театр. Знаете ли, у нас в гарнизоне с дуэлями очень строго.
– Так идите и откажитесь, – адъютант подтолкнул товарища к двери. – Будем считать, что секунданты настояли на примирении.
Ошалевший от услышанного майор вышел к гостям.
– Господин Пушкин, – начал он неуверенным тоном. – Вчера я действительно… задел вас. О чем сожалею. Не согласитесь ли вы считать инцидент… не бывшим?
Молодой человек несколько мгновений молчал, пристально глядя в растерянное лицо оскорбителя. Потом медленно, в задумчивости кивнул.
– Хорошо. Я вас извиняю.
Денисевич протянул ему было руку, но гость не принял ее и, чуть заметно хмыкнув, удалился. За ним прогрохотала шпорами по паркету кавалергардская свита.
– Алексей Федорович! Что я слышу?
Орлов поморщился. Менее всего он хотел встречаться с великим князем Николаем. Тот имел привычку говорить что думает и питал к генералу горячую приязнь.
– Вы подали в отставку?
Орлов с неохотой обернулся и поклонился царевичу. Это был рослый худощавый молодой человек
