души: ни человека, ни птицы… Даже аборигенов местных – белых медведей и тех нет. Что им делать вдали от открытой воды? Безветрие. Арктический антициклон. Край Солнца только-только появился из-за горизонта. Длинные и резкие тени от торосов падают на белое снежное полотно. И над всем этим контрастным и почти чёрно-белым пейзажем нависает тёмно-синий купол неба. Безмолвие. Полное…
Но, нет… Тишина нарушается нарастающим, несущимся примерно с северо-запада механическим гулом. Спустя мгновение внимательный наблюдатель замечает точку над горизонтом. Это самолёт. Всё ближе и ближе… И, вот, уже видно, что это на высоте примерно в километр летит одномоторный биплан в бело-красной полярной раскраске. Ещё ближе. И становится понятно, что это русский Ан-3. Винт деловито рубит морозный воздух. Под капотом монотонно визжит турбина. Самолёт щеголевато сверкает свежей краской. На фюзеляже какой-то шутник изобразил сияющего голливудской улыбкой кашалота. Эту рекламу “бленд-а-меда” нарушает зажатая в китовых зубах капитанская трубка. “Весёлый кашалот” – красуется надпись на борту аэроплана. Ещё на киле, естественно, присутствует государственный флаг (России, если кто сомневается), а на крыльях и фюзеляже – стандартные буквочки, циферки.
За лобовыми стеклами кабины видны лица пилотов. Вой турбины внутри кабины слышится уже чуть приглушённо. Не так резко и оглушающее. Слева, на месте командира воздушного судна – слегка мрачноватый спокойный сероглазый крепыш-блондин. Он сдержанно улыбается шуткам своего молодого коллеги – круглоглолицего полноватого кучерявого брюнета, явного южанина. Тот непрерывно что-то говорит. Его командир, правда, не совсем внимательно слушает юмориста, но это совсем не расстраивает шутника – он всегда первым смеётся своим анекдотам. Но при этом успевает вполне чётко выполнять обязанности второго пилота и штурмана. Курс, правда, довольно простой, даже гирокомпас не нужен – почти точно на северный магнитный полюс, то есть в сторону канадского арктического архипелага. Если быть более точным – в сторону островов Королевы Елизаветы. Ну, это так – информация для любителей особой точности.
Тут штурман вскакивает со своего места. За распахнувшейся под его рукой дверью в салон видны: во-первых, аккуратно принайтованная к палубе воздушного судна гора всевозможного груза и, во-вторых, сидящие парами, спинами к стенкам салона четверо пассажиров. Штурман что-то жизнерадостно кричит им, игриво подмигнув единственной среди пассажиров женщине. КВС (то есть, командир воздушного судна, если кто не знает) тут же слегка недовольно призывает непоседу вернуться на рабочее место. Дверь захлопывается.
В салоне ещё чуть тише, чем в кабине пилотов, но, всё равно, расслышать, что прокричал жизнерадостно штурман, смогли только двое, сидящие ближе всего к двери, напротив друг друга. Первый – среднего роста и возраста синеглазый темноволосый мужчина с по-аристократически породистым лицом. Другой – почти двухметровый, едва помещающийся в своё кресло русоволосый гигант (ну, где-то под сорок лет ему будет). Черты его лица крупные, плакатные, соцреалистические какие-то, но при этом вызывающие к великану чувство безусловного доверия. Фигур обоих мужчин под тёплыми куртками особо не видно, но чувствуется, что оба – атлеты. Оба персонажа излучают уверенность и спокойствие. Кроме того, они, похоже, давно знают друг друга, потому как, услышав месседж штурмана, посмотрели друг на друга и совершенно синхронно улыбнулись. А сообщение было предельно простое:
– Та-арищи пассажиры! Мы проделали половину пути. Осталось лететь чуть больше часа.
Для тех, кто заранее знает маршрут, время полёта и имеет часы на руке, эта информация совершенно не обязательна. Но заряд оптимизма, щедро отмеренный штурманом, до слушателей дошёл. Сидящая рядом с синеглазым пассажиром молодая женщина непроизвольно улыбнулась, даже не расслышав ровным счётом ничего. Самолёт слегка качнул крыльями, чуть-чуть поправляя курс. Пятно бьющего из иллюминатора солнечного света сместилось с плеча женщины на её лицо. А, ничего девушка! Симпатичная. Правильные черты лица, короткие “под мальчика”, но явно вьющиеся волосы, чуть вздёрнутый носик, в меру пухлые, чувственные губы и обрамлённые естественно-пушистыми ресницами васильковые глаза. Кисти рук, лежащие на коленях, крепкие, но не грубые. Пальцы длинные, но не холёно-изнеженные, а какие-то… ну, для тонкой работы полезные. Ногти короткие, маникюр бесцветный. Фигуры девушки не видно: парка, тёплые штаны, унты… Так, что сами понимаете… Но есть уверенность, что “ста одёжкам” есть, что прятать. Она явно немного волнуется, но успешно, как ей кажется, скрывает это. Впрочем, лёгкое волнение девушке очень идёт: румянец на щёках, чуть учащённое дыхание… Оно и понятно – она впервые так далеко в Арктике.
Напротив неё сидит совсем молодой парень, почти юноша. Впрочем… Может быть, он не так молод, как кажется – просто ниже среднего роста и хотя достаточно широкоплеч, но худощав (никакая полярная одежда не способна спрятать этого). Узкое скуластое лицо и несколько впалые щёки. Тёмно-карие глаза на бледном, давно не видавшем хорошего солнца лице, короткие прямые тёмные волосы. Этот явно чувствует себя не в своей тарелке. И лишь соседство с добродушным великаном
