авторы большинства исследований, отрицавших существование живописи в XVII веке, просто не использовали многих архивных фондов. Это так. Но кем были тогдашние художники, чем они занимались, иначе говоря – соответствовало ли понятие живописи в те годы нашим представлениям? Как вообще вошла она в русских обиход? В сплошной ломке петровских реформ – куда ни шло, а вот так, неприметно, в потоке будней нетронутой новшествами Руси – можно ли это себе представить? Для ответа мне нужны были живые люди в живой среде. Но тут как раз и возникла настоящая трудность.
Историки занимаются историей, искусствоведы – конкретными памятниками искусства, эволюцией стилей. А где жизнь – весь ее уклад, традиции, быт, вся та «культура на каждый день», которые формируют человека (тем более художника!) нисколько не меньше, чем события из учебника истории? Как искать ее, эту «культуру на каждый день»?
И вот передо мной лежали «столбцы» – узкие исписанные колонки с делами Оружейной палаты. Имя, год смерти, перечисление (не описание!) работ, жалованье. И больше ничего. Нет, еще были анекдоты.
Где только не встретишь рассказа о том, как первый оказавшийся в Москве в 1643 году живописец Иван Детерс едва не поплатился жизнью за свое ремесло. Загорелся его дом в Немецкой слободе, тушившие пожар стрельцы решили бросить в огонь владельца за то, что среди его пожитков оказались скелет и череп. Трудно найти деталь колоритнее!
Но… Немецкой слободы – Лефортова, а именно ее имеют в виду рассказчики, в эти годы уже и еще не существовало: она не успела отстроиться после Смутного времени. Скелетами и черепами давно пользовались московские аптекари и врачи – мне приходилось встречаться с этим в описях имущества. К тому же Детерс был жалованным – состоящим на жаловании царским живописцем, и поднять на него руку все равно, что совершить государственное преступление. Как могли не подумать об этом знавшие порядки стрельцы? Вывод получался неутешительным. В анекдоте не было и крупицы правды.
Где же и как же тогда искать истоки живописного дела на Руси? Чему верить?
Смоленский шляхтич
Одутловатое, набухшее лицо. Недобрый взгляд темных широко посаженных глаз. Осевшая на бровях царская шапка. Штыком застывший скипетр в руке. Царь Алексей Михайлович… И хотя делались попытки назвать другого художника, документы утверждали: портрет написан Станиславом Лопуцким.
Это не заурядный портрет. Его трудно забыть – из-за необычного сочетания лица с крупными цветами занавеса за спиной царя, из-за звучных переливов зеленоватого золота, из-за характера, властного и какого же незначительного!
Лопуцкий появился в 1656 году на месте умершего Детерса. Русские войска только что взяли Смоленск: живописец был выходцем и шляхтичем из вновь присоединенного города. С «персоны» начиналась его московская жизнь и, видно, началась удачно. Недаром сразу по окончании портрета царским указом была дана ему в пользование казенная лошадь и корм для нее. Награда немалая,
