и своей возможности преодолевать тяжелые времена. Так мы укрепляем свою веру и учимся доверять Богу.
Вопрос в том, что ты думаешь о своем теле? какими мыслями осознанно или непроизвольно ты подпитываешь свое тело?
Если нам начинает казаться, что происходящее сейчас – неправильно, это значит, что мы начинаем отрицать существование любви. Бог – это и есть любовь. Любовь всегда рядом, она окружает нас, направляет, учит нас и помогает нам расти. Даже среди хаоса и боли любовь призывает нас к более высоким чувствам, выражениям и испытаниям.
Несмотря на то, какими тяжелыми, страшными и трудными кажутся нам жизненные события, все идет именно так, как надо, чтобы помочь нам исцелиться, расти и учиться.
Прощение неизбежно ведет к принятию. Это показывает наше желание двигаться вперед. Принятие не означает, что ты соглашаешься, миришься или беспрекословно принимаешь то, что произошло. Принятие означает, что, несмотря на все, что случилось, есть что-то большее, чем ты и то, что с тобой происходит. Оно означает, что ты знаешь: сейчас у тебя все хорошо и в будущем у тебя тоже все будет хорошо. Даже если ты еще сомневаешься, можно с уверенностью сказать, что ты уже готова заполнить пробелы: прощение восстанавливает нашу веру, наше доверие и открывает наши сердца силе любви.
Суждения
С шестнадцатилетнего возраста до своей смерти в день своего пятидесятилетия мой брат был зависим от наркотиков и алкоголя. Трезвым Рэй был самым ласковым, любящим и замечательным человеком, которого я когда-либо знала. Он забавно шутил и просто обожал детей. Наблюдая, как он с ними возится, я очень часто завидовала, что у меня нет такого же терпения и такой же способности видеть вещи глазами детей – по-детски искренно и невинно. Когда, однако, мой брат выпивал или принимал дозу, его поведение становилось агрессивным, неприятным и очень часто оскорбительным. Всю свою жизнь я не могла понять, как такой обаятельный, замечательный и прекрасный человек может намеренно пичкать свое тело и душу ядом.
После долгих лет ночных телефонных звонков, которые всегда заканчивались истерическими криками одного из нас, я приняла твердое решение. Я сказала своему брату, что он может звонить мне только трезвым и в здравом рассудке. В ответ он не звонил мне… пять лет. В течение этого времени я долго и мучительно размышляла о том, как резко я осудила своего старшего брата. Я знала всю запутанную подноготную нашего детства. Я знала, насколько чувствительным был мой брат и как глубоко он был задет, ранен и оскорблен ужасным поведением взрослых в нашей жизни. Я это знала, потому что все то же самое можно было сказать и обо мне.
Потребовалось много времени и много самопрощения, чтобы понять, что я тоже была зависима. Я не пила и не принимала наркотики, но я зависела от оценки окружающих, от желания всегда быть правой, от чувства защищенности и от своего собственного жизненного плана. Я могла сказать, что хотела и кому хотела, не задумываясь об уместности и необходимости моих слов. Я зависела от того, увидят и услышат ли меня, и в то же время от своего чувства вины
