предоставляла правительству право при чрезвычайных обстоятельствах принимать законы между сессиями Думы и Государственного совета с последующим представлением их для ратификации), объявил о земельной реформе. Провозгласив этот свой вариант реформы, Столыпин еще раз доказал, что его политическая прозорливость уступает силе характера.
В руках Столыпина, а точнее, в руках «Совета объединенного дворянства», который поддерживал его, земельная реформа, хотя и имела здоровую основу, по сути дела превращалась в орудие дальнейшего классового угнетения. Вместо того чтобы положить конец принудительному характеру общинной системы и законам, ущемляющим гражданские права крестьян, с тем чтобы содействовать развитию свободного фермерства, за что ратовал С. Ю. Витте, столыпинский закон насильственно ликвидировал общину в интересах крестьянского «буржуазного» меньшинства.
Реформа была проведена в жизнь чрезвычайно энергично, однако с огромными нарушениями элементарных норм закона и права. Правительство, выступившее «в поддержку сильных», экспроприировало землю, принадлежавшую общине, и передало ее тем зажиточным крестьянам, которые пожелали выйти из общины. Пренебрегая всеми условиями общинного права, правительство передало им самые плодородные земли. Новым собственникам были предоставлены займы в размере до 90 процентов от стоимости земли для обустройства и развития фермерского хозяйства.
Столыпин очень гордился своей ролью земельного реформатора. Он даже пригласил зарубежных специалистов по аграрному вопросу, с тем чтобы они изучили работу, проделанную им и его правительством в деревне.
За 5 лет, с 1907 по 1911 год, система крестьянского землепользования претерпела значительные изменения. С какими же результатами?
Выступая на заседании IV Думы с речью, в которой я подверг резкой критике политические и экономические последствия столыпинской реформы, я процитировал слова хорошо известного немецкого эксперта по аграрному вопросу профессора Ауфхагена. После посещения большого числа русских деревень он писал: «Своей земельной реформой Столыпин разжег в деревне пламя гражданской войны».
По словам П. Н. Милюкова, другой зарубежный ученый, ярый сторонник Столыпина, профессор Приор, который тоже тщательно изучил земельную реформу, пришел к выводу, что цель реформы не была достигнута. И действительно, несмотря на все льготы и привилегии, к 1 января 1915 года лишь 2 719 000 крестьянских хозяйств можно было причислить к разряду частных владений (22–24 процента пригодных к обработке земель).
В большинстве своем крестьяне заняли неблагожелательную и даже враждебную позицию в отношении столыпинской реформы, руководствуясь двумя соображениями. Во-первых, и это самое главное, крестьяне не хотели идти против общины, а столыпинская идея о «поддержке сильных» противоречила крестьянскому взгляду на жизнь. Крестьянин не желал превращаться в полусобственника
