Эти строчки напоминали саму поэтессу, нездешнюю и несвоевременную. Эти стихи были вычурными и витиеватыми, в каждом слове звучали сотни смыслов и метафор – казалось, что они родились в тумане литературных гостиных эпохи декаданса, а не в середине индустриального, машинного ХХ века. Девушка с раскосыми глазами, копной черных волос тоже напоминала гостью из девятнадцатого века. Одета она была в самый обычный, плохо сидящий костюм фабрики «Большевичка», что никак не вязалось с ее загадочностью «райской птички». Именно так, «райской птичкой», Евгений Евтушенко вскоре и стал называть свою первую большую любовь, девушку с удивительным и нездешним именем Белла.
Она бесспорно была самой красивой и необычной из всех, кого когда-либо встречал Евгений Евтушенко. А к тому моменту он уже встретил немало девушек. По собственному признанию, ничто и никогда его так не волновало, как женская красота.
Казалось, что эта девушка ничего вокруг себя не замечает. Взгляд ее блуждал, не задевая лиц и глаз. Ее манеры, вычурные и даже артистичные, казались в сочетании с ее образом самыми естественными из возможных. Как еще должна вести себя райская птичка? Как угодно, но только не так, как все остальные. Именно такой и была Белла Ахмадулина. При этом она создавала впечатление удивительно робкого и ранимого человека. Ее хотелось защищать.
«На самом деле равных соперниц, во всяком случае – молодых, у нее не было ни в поэзии, ни в красоте. В ее ощущении собственной необыкновенности не таилось ничего пренебрежительного к другим, она была добра и предупредительна, но за это ее простить было еще труднее. Она завораживала…»
Глава 4
Странная девочка
Странная и сложная девушка Изабелла Ахатовна Ахмадулина родилась 10 апреля 1937 года. Своей необычной внешностью она была обязана причудливому переплетению татарских и итальянских корней. Отец девушки был высокопоставленным партийным работником, мать – переводчицей в КГБ, а бабушка и вовсе была пламенной революционеркой, дружившей с самим Владимиром Ильичом Лениным. Впрочем, такие родственные связи не помогли Белле Ахатовне сдать в свое время диалектический материализм хотя бы на тройку.
С первых дней жизни девочка, которую решили на испанский манер назвать Изабеллой, проявляла удивительное равнодушие к миру, который ее окружал. Иногда окружающим казалось, что девочка будто бы пребывает в своем собственном мире фантазий и лишь изредка отвлекается на скучный мир людей. Впоследствии многочисленные друзья и знакомые знаменитой поэтессы вспоминали о странной отрешенности поэтессы. Казалось, что между ней и другими людьми если и не стена, то, по крайней мере, глухое стекло.
Белла Ахмадулина в детстве. 1940-е гг.
«Первые мои годы я проживала в доме, где без конца арестовывали людей. А мне велели играть в песочек. Я не могла знать, не могла понимать, что происходит, но некий след во мне остался. Даже неграмотный, не очень тонкий слух ребенка многое улавливает. Я была беспечной, благополучной девочкой, однако ощущение зловещей
