здесь, в центре, в небольшом углублении горел костёр. И высился столб-треножник, к которому привязали несчастную жертву. Там, в стороне, у ручья была приземистая халупа, из которой вывели убитую позже девушку. Настя оглядела лес: а вот и кусты шиповника, в которых они с Олесей прятались – теперь уже заметно поредевшие!
Да, это было то самое место! Но, как и говорил Сысоев, не было здесь никаких улик, никаких доказательств, что девчонки не солгали и дали правдивые показания. Настя спокойно утвердила в мозгу этот факт: Владимир не лгал – это уже хорошо. Остаётся только понять, куда «испарились» убийцы вместе со всеми доказательствами?
Настя приблизилась к огромным валунам, что раньше лежали почти у входа в хижину, а теперь просто громоздились на берегу ручья, но не обнаружила ничего, что могло бы дать хоть какую-либо зацепку.
«Костёр!» – озарило её.
Да! Если он горел, то должна же хоть копоть на камнях остаться!
Настя вернулась к центру площадки, опустилась на колени. Она энергично разгребла руками опавшие листья, которыми занесло небольшое углубление. Камень здесь, в самом деле, был темнее.
Настя торжествующе усмехнулась, глядя на испачканную чёрной сажей руку: «Вот оно – доказательство! Был здесь костёр!». Впрочем, радость тут же исчезла. Да и была это не радость, а скорее злорадство – дескать, вот, просмотрела доблестная милиция улику, а я нашла! Настя тут же поняла, что это ещё не победа: костёр мог жечь кто угодно – это ничего не доказывало.
«Надо искать! Искать! Искать что-нибудь ещё! Думай, Настя, думай!» – сказала девушка самой себе.
И вдруг ощутила, как по спине прошёлся неприятный холодок, словно кто-то задел её ледяной рукой, так что душа сжалась в комочек от этого чуждого прикосновения. Романова явственно ощутила чьё-то присутствие, чьё-то враждебное внимание…
Она обернулась и отшатнулась в ужасе, едва устояв на ногах.
На большом валуне у берега ручья стояла та самая ведьма.
Сегодня она выглядела несколько иначе, но Настя без труда узнала её: всё тот же чёрный балахон, распущенные красные патлы беспорядочно рассыпались по острым плечам. На лице уже нет того страшного макияжа – и лишь глаза, подведённые чёрным, зияют на бледном лице, как пустые глазницы черепа, глядят прямо в душу с такой жестокостью, с холодной нечеловеческой ненавистью.
И без того высокая, теперь, стоя на камнях, она, казалось, терялась где-то в облаках…
И оттуда, с высоты, раздался леденящий надменный голос:
– Вернулась погреться у моего костра, Рыжая?
Минутная слабость прошла, Настя отогнала страх. «Я не боюсь её! Не стану бояться! – твёрдо приказала себе Настя мысленно. – У неё нож, но и у меня нож! Она выше и сильнее, но я быстрее и проворнее! Она привыкла убивать беззащитных, безропотных жертв, но я буду защищаться! Я права, и в этом моя сила!!!»
– Ты сегодня
