Не понимаю.
Ноэлия
И чем я думала, спрашивая Стража о танце. Но так вдруг захотелось чего-то этакого. Глупого, наверное. Хорошо Базир приходит на помощь, уж не знаю, по просьбе ли императора, по своей ли инициативе, но словно присматривает за мной весь вечер.
Иллариандр возвращается спустя минут сорок, если не больше. Я безумно устала и хочу только одного: теплого места, где можно свернуться калачиком и заснуть. Ноги гудят, в голове отстукивает музыка.
Император, похоже, не слишком доволен, но с приближением на лице расцветает улыбка.
– Ну как тебе? – спрашивает.
– Восторг! – отвечаю.
– Утомилась?
– Если честно, ужасно.
– Понимаю. Для первого раза замечательно продержалась. Ну что, отбываем?
Радостно соглашаюсь, церемония официального прощания затягивается еще на добрых полчаса, на улице свежо, даже прохладно. После жаркого помещения, заполненного дыханием нескольких десятков разгоряченных тел, становится холодно. Зато когда поднимаемся к апартаментам, в сон уже не просто клонит – еле соображаю, где я и что происходит. Даже мелькает туманная надежда: сейчас проснусь и окажется, что ничего подобного со мной не случалось. Но увы.
Иллариандр останавливается, придерживает за талию, проводит пальцами по спине – ласково так, приятно. Не могу понять, то ли пугаюсь, то ли наоборот – хочу чего-то большего.
– Я бы с удовольствием с тобой остался, да до свадьбы нужно соблюдать приличия. – Щекочущий ухо голос пробирает каждую клеточку.
Меня бросает в жар, пытаюсь сообразить, зачем ему эти приличия. Может, они ребенка потом по сроку высчитывают? Или действительно лишь приличия? Или тут что-нибудь другое? Бросаю украдкой взгляд на свою ладонь, метка по-прежнему горит, ни на йоту тусклее не сделалась.
Иллариандр чуть наклоняется, почти жду чего-то – поцелуя? Каких-нибудь слов? Но он лишь скользит губами возле щеки, выдыхая едва слышно: «Спокойной ночи, любимая!» Берет мою руку, раскрывает ладонь, прикасается губами к метке.
И вместе со своим Стражем уходит. Еще с минуту смотрю ему вслед, перевожу взгляд на Дарсаля, пытаюсь понять, что же мне во всем этом не нравится. Но мысли совсем уже тяжелые и неповоротливые, ничего сообразить не могу. В голове продолжает играть музыка, ноги дрожат от усталости, захожу в покои, скидываю туфли прямо у двери. Здесь никто ругаться не должен.
Дарсаль
Омаа снова вырывается из-под контроля, приходится удерживать внешние проявления, чтобы остальные Стражи не заметили. Дурь какая-то, радоваться должен – и за императора, с такой-то идеально подходящей женой, и за императрицу, от которой сегодня столько волн удовольствия расходилось. И за себя тоже: достойная служба, даже не мечтал о такой. Какого Раума тогда омаа беснуется, почему все их движения внутри отпечатываются, тихий шепот слышнее громкой музыки, терзавшей мои уши на приеме!
Ноэлия медленно
