брешь, солдаты обрушились на вражеские позиции.
Оставив походную кухню, Лёшка воспользовался темнотой и втерся в ряды наступающих. Однако тут же попался на глаза Ломову.
– Назад! – закричал Ломов. – Назад!
Мальчик не уходил. Тогда солдат сгреб Лёшку и, словно котенка, сбросил в окоп. Мальчик больно ударился о крепежное бревно и растянулся пластом в траншее. Потом он поднялся, высунул голову и стал смотреть.
Бой уже шел в немецких окопах. Пулеметы заглохли. Лёшка лишь слышал ружейную стрельбу и страшные крики. Потом немцы начали отступать. Они отходили лугом за холм. Следом бежали русские.
Когда бой переместился за поворот Рыськи, мальчик поднялся и полез в немецкие траншеи. Глянул Лёшка и замер.
Немцы, австрийцы, русские перемешались, как тогда, при братании. Валялись лицами вниз и вверх животами. Лежали скорчившись, словно сведенные в судороге. Затихли, разбросив руки, как будто спали. Валялись один на одном, как снопы, слетевшие с воза.
Лёшка вскрикнул, полез из окопа и вдруг увидел знакомого немца. Тот лежал на самом краю окопа. Каска слетела с головы солдата, и ветерок перебирал его золотистые волосы.
Прибежав к Пятихатке, Лёшка долго не мог отдышаться.
– Ты где пропадал? – набросился солдат на мальчишку.
– Там, – показал Лёшка рукой в сторону немецких окопов. – Он там, – говорил, заикаясь, мальчик.
– Кто там? – не понял солдат.
– Он, – повторил Лёшка. – Тот, который гармонику мне подарил, рыжий.
Пятихатка положил Лёшке на плечо руку, притянул к себе.
– Сынок, поел бы. Хочешь кашу? Я тебе кашу дам, вкусную, – пытался успокоить он Лёшку и своей шершавой рукой провел по влажным глазам мальчика.
А Лёшка стоял и чувствовал: словно озноб пробежал по его телу и ноги вдруг стали какие-то дубовые и, когда он садился, не хотели сгибаться.
А из-за поворота Рыськи по-прежнему неслись голоса, и гулкой россыпью отдавались выстрелы. Там продолжался бой. Русская армия наступала на Галич.
Галич
Пять дней полк Громолысова с боями продвигался на запад. Места начались всхолмленные, с крутыми подъемами и резкими спусками, с бесчисленными ручьями и речками, с дорогами извилистыми и на редкость пыльными. Шли с холма на холм, словно взбирались на гребни гигантских волн, и Лёшке казалось, что стрельбе и походу конца не будет.
В первых же боях полк потерял треть своего состава. Не стало Зуева, не стало Кривокорытова, при переправе через реку Золотую Липу убило ефрейтора Бабушкина, у села Толстобабы ранило Пенкина.
На пятый день, поднявшись с походной кухней на очередной холм, Лёшка наконец увидел широкую долину, блестящий изгиб реки и на правом, высоком ее берегу город.
– Галич! – произнес Пятихатка.
Немцы встретили русских ураганным огнем.
