измененных животных. Дважды это были собаки и трижды – кошки. По непонятной причине эти твари, в отличие от обычных собратьев, сразу же проникались ко мне любовью и следовали буквально по пятам. Доходило до того, что приходилось возвращаться в особняк перед следующим визитом, чтоб сменить костюм: настолько угваздывался в шерсти. Про памятного Шера вообще молчу – этот, едва завидев меня, все так же рвался навстречу, из-за чего в конце концов был сослан во двор на привязь.
Но, боже мой, какое счастье было припереться в номер к Земеле, плюхнуться в кресло и закинуть ноги на стол, впервые за долгое время ни о чем не думая. Олег только сочувственно посмотрел, а у меня не было даже сил промычать что-то членораздельное. Если я так вымотался, то представляю, каково это выносить той же принцессе, чей досуг жестко регламентирован. И даже не хочу знать, как выносит это императорская чета, с утра до ночи мотавшаяся по Питеру с одного мероприятия на другое.
– Есть будешь? Заказать в номер? – посчитав, что я достаточно отдохнул, спрашивает Олег.
– Угум. Попроще чего-нибудь только, чтоб с сотней вилок не возиться.
– Что, достало так?
– Ты даже не представляешь насколько. У меня этот «хруст французской булки» поперек горла стоит, – характерным жестом показываю, как именно.
– При чем тут булка? – не въезжает Земеля.
– А-а… Не бери в голову! Присказка для одного меня, – вовремя вспоминаю, что ни «Белый орел», ни их хит про упоительные вечера тут неизвестны.
Сделав заказ, Земеля садится обратно на диван и опять начинает меня разглядывать.
– Такое ощущение, что ты не с праздника, а с марш-броска вернулся, причем в полной выкладке и под блокираторами, – слегка недоумевая, озвучивает он свой вердикт.
– Хуже; под блокираторами вполне можно жить. С жизнью, по крайней мере. А тут… Зря вообще на это подписался.
– Мм? – Олег выразительно приподнимает бровь.
Пересилив себя, отрываю зад от кресла и принимаюсь переодеваться в привычный простой костюм, хранившийся до этого у Земели. Будь я в Москве – вообще бы в любимую джинсу влез, но штаны и рубашки из грубой хэбэ еще не стали универсальной одеждой всех слоев населения, так что подходили только для домашней носки. А я еще не настолько осмелел, чтобы ломать вековые устои, расхаживая по столице в бедняцком прикиде.
– Не мой уровень изначально, – немного поясняю мысль.
– Ты ж из их братии, у тебя это все в крови должно быть?
– Олег, вот ты вроде взрослый человек, а иной раз такое ляпнешь! Какое «в крови»? Чтоб там своим быть, надо и воспитание соответствующее, и крутиться в этом с детства. Хорошо бы еще представлять из себя хоть что-то или хотя бы поддержкой клана пользоваться. А у меня из всего перечисленного только семья Яминых-Задунайских за спиной была.
– Подожди, ты ж внук Васильева-Морозова, а он вроде как графом был? И всю жизнь при дворе?
– Он
