style="font-size:15px;"> Он у стариков Чайковских воспитывался. Он даже не знал, то ли это его приёмные родители, то родители его отца, моего прадеда. Отец его то ли Чайковский, то ли Гайковский. Я сейчас точно не помню. Да дед иногда путался в воспоминаниях – он недолго у них жил вроде бы. И отца не помнит. Он к Чайковским вроде и не приезжал. Ведь белый офицер был. Сгинул где-то.
ОЛЬГА:
А почему ты – Царёв, а не Чайковский или Гайковский?
НИКОЛАЙ:
Ну, это длинная история. Дед уже Царёв был, Старики Чайковские при регистрации выдали его за приёмыша. … Или он и в самом деле приёмышем был… Я толком и не знаю. Дед Георгий и сам точно всего не знал. Сложная жизнь у него была.
Ольга встаёт, набрасывает лёгкий халатик с зелёными драконами на белом фоне, идёт к столу: Николай смотрит на Ольгу, на её халатик с зелёными драконами, словно что-то вспоминая. Потом неожиданно хлопает себя по лбу:
НИКОЛАЙ:
Ты был прав, зелёный дракон!
ОЛЬГА:
Что-что?
НИКОЛАЙ:
Да это дед так иногда говорил, от удивления, или когда что-то важное открывалось… Вот, увидел твой халатик, и вспомнил…
ОЛЬГА:
Что вспомнил?
НИКОЛАЙ:
Да нашёл я сегодня в фондах архива документы 1-ого Уральского стрелкового полка за 1918 год, и там – сведения о переводе из этого полка в охрану Дома Ипатьева нескольких неизвестных никому из историков ранее красноармейцев, и среди них – солдата 1-й роты этого полка А. Чайковского. Вот, смотри, я копии этих списков взял с собой…
Встаёт, набрасывает рубашку, достаёт из своей сумки копии документов. Оба смотрят:
ОЛЬГА:
Да, солдат А. Чайковский. И что? Твой прадед – поручик Александр Чайковский, Каменец-Подольск, 1919 год. А этот – солдат А. Чайковский, Екатеринбург, 1918 год… Возможно, простое совпадение…
Идут на кухню. Ольга готовит ужин, Николай помогает ей.
НИКОЛАЙ:
Нет, я другое вспомнил. Помнишь, в поезде мы немного об Анне Андерсон говорили? Так вот, она ведь всю жизнь утверждала, что её спаситель – солдат охраны Александр Чайковский. И никто из историков не мог найти в списках охраны Дома Ипатьева это имя. И сторонники её не могли найти. Теперь понятно: он и ещё двое были переведены в охрану не сразу, вместе со всеми людьми Юровского – которые известны и раньше были – а позже, в мае, поскольку людей не хватало в охране…
На экране во время этого рассказа Николая и затем ответа Ольги – чёрно белые кадры: дом Ипатьева, май 1918 года (молодая листва, свежий весенний ветерок рябит лужи на дороге). Четверо солдат (один постарше, лет 25-ти – это Александр Чайковский) идут к дому Ипатьева, останавливаются у ворот в высоком досчатом заборе, показывают свои документы часовому. Тот что-то кричит охране во дворе дома. Из дома выходит Яков Юровский, подходит к новоприбывшим, внимательно смотрит их документы. Приглашает идти за собой. Они проходят двор. В это время в нём прогуливаются царские дочери. Ольга (старшая) задумчива и печальна. Весела только младшая,
