парень» .
– Октябрьской. В тысяча девятьсот семнадцатом году случилась – начала было лекцию преподша, но опасный, как видно было по реакции Шубина, разговор, быстро свернул командир самолёта.
– Так, о грядущем и прочем поговорим в более спокойной и подобающей обстановке. Где здесь полиция, пожарные или что-то в этом роде? Надо место падения оцепить, вытекающее топливо песочком посыпать, да как можно быстрее. Поднимайте людей, Александр Иванович, на всё про всё максимум полчаса осталось.
– Да, конечно – спохватился репортёр, но, уже разворачиваясь, всё-таки задал вопрос Мерзлякову – что может случиться, через полчаса?
– Второй самолёт на подлёте – ответил пилот – не наш, арабский Боинг из Эмиратов. Сесть ему, кроме как по нашему маяку и следу, просто негде. Скоро здесь совсем тесно будет.
– Поразительно – только и смог сказать Шубин.
Выбравшись из толпы, он быстрым шагом, почти бегом направился в сторону видневшихся невдалеке заводских построек. Как помнил Артём, где-то там, на современной ему улице Кирова, располагалась одна из проходных старого ВИЗ-а, а значит, был телефон. На крайний случай можно было курьера в город отправить.
Теперь внимание пассажиров переключилось на преподшу, действительно оказавшуюся преподавателем, но не в школе, а на одном из факультетов Архитектурной Академии. Видимо, в Москве была по каким-то своим архитектурно-учебным делам и вернулась домой столь неудачно. Мимолётно Артём ей даже позавидовал – она с таким жаром рассказывала окружившим её пассажирам о старом Екатеринбурге, чувствовалась, что тема сохранения культурного наследия в постоянно застраиваемом городе была для неё очень близка. И вот теперь, она сможет увидеть и прикоснутся к тому, что спасти не смогли, да во многом и не захотели, ни советские власти, ни пришедшие им на смену в городские и районные администрации «эффективные менеджеры».
По крайней мере люди отвлеклись, хотя бы на время, слушая и задавая вопросы. Артём выбрался из толпы, подошёл к внешнему краю смятой гондолы левого двигателя. Отсюда был хорошо видно, как изгибается по льду тормозной след самолёта. Видимо, буквально на последних десятках метрах скольжения самолёт провалился правым мотором глубоко под лёд, ещё не погасив полностью скорость. Двигатель не выдержал подобного издевательства и попросту оторвал крыло по пилону турбины, а самолёт крутануло вокруг центроплана и выбросило на покатый берег. Артём вспомнил, что по картам и снимкам Гугла здесь располагалась лодочная станция. Как оказалось, существовала она уже с самого начала двадцатого века. Пока по ней не прошёлся утюгом терпящей бедствие аэробус, смяв лодки и понтоны всей своей шестидесятитонной тушей. Да так удачно, что сброшенные к кормовых дверей аварийные трапы легли на свободные от разрушений участки промёрзшей земли, а не битый при падении лёд и ломанные в острые щепы баркасы.
– Как же его отсюда вытаскивать будут? – раздался сзади незнакомый мужской голос.
Артём обернулся.
