входившая в личный домен герцогов Руг. Сто лет назад планета объявлена заповедными охотничьими угодьями, немногочисленное местное население было вывезено, и впредь селиться здесь было строжайше запрещено. И все же вы здесь живете. Якобы в одиночестве, хотя не думаю, что выстроить это жилище – а своими глазами я видел пока лишь малую его часть, но и она впечатляет – под силу одному человеку. Также вы в курсе политических новостей, хотя, возможно, и не самых последних. На обед у вас подают продукты инопланетного происхождения. Выходит, вы поддерживаете достаточно тесную связь с иными мирами, пусть, возможно, и опосредованную. Далее. Вы искусный лекарь, но едва ли это ваше основное призвание. Вы редкий книгочей, причем предпочитаете не новомодные дешевые книжки на ломкой бумаге и с выцветающим через пару лет печатным шрифтом, а старые добрые рукописные тома. Настолько старые, что написаны еще дореформенным алфавитом. Вы не вправе отказать в помощи нуждающемуся, но сами признаетесь, что не можете не опасаться чужака, даже едва оправившегося от болезни, – вашими заботами оправившегося. Поэтому вы оставили гостю кортик, но забрали разрядник. Наконец, вы носите сутану весьма характерного фасона… Вывод напрашивается сам собой.
– И каков же он? – не дрогнув ни одним мускулом лица, спросил юноша.
– Вы адепт Церкви Ксенофилии, – выпалил рыцарь.
– Вы необычайно проницательны, сэр Эдуард, – негромко проговорил хозяин, неспешно поднимаясь с ложа больного и оправляя сутану.
– Беру пример с вас, отец Франц, – ответил тот, неотступно следя глазами за перемещениями юноши и на всякий случай прикидывая, как быстро успеет дотянуться до лежащего у изголовья кортика. Тем временем хозяин сделал шаг к высокой полке на стене, подняв руку, взял с нее какой-то сверток и вернулся с добычей к кровати.
– Вот ваш разрядник, сэр Эдуард, – произнес хозяин, протягивая рыцарю оружие в кожаной кобуре. Случайно или нет, но ремень портупеи был обмотан вокруг разрядника таким образом, что выхватить его быстро становилось едва ли возможным. – Вы, как и я, правы в главном, но тоже ошиблись в деталях. Первая: мы никогда не называли себя Церковью Ксенофилии – этот ярлык на нас навесили уже после запрета, среди прочий лжи и клеветы. Просто Церковь, зачем лишние слова? Вторая: у меня действительно был налаженный канал связи с иными мирами, но вот уже скоро год, как я его лишился, и боюсь, что навсегда. Ну и третья: я родился на Вессее. Мой батюшка служил здесь Переписчиком, мать какое-то время жила с ним. Но Путем я все-таки прошел, будучи еще в детстве направлен на обучение в наш Центральный Храм. После вернулся в этот скит и занял место батюшки – глаза у него были уже не те, чтобы закорючки различать, как их называет наша милая Александра. Но окончательно посвящение я так и не прошел, поэтому, увы, не могу называться отцом Францем. Брат Франц, к вашим услугам, сэр Эдуард!
7
Эдуард
Бурая
