направился следом за колтком и мальцом, вместе с тем продолжая держать малый промежуток меж ними и собой.
А поперед их ходу нежданно-негаданно, или все-таки ожидаемо (абы тут вся земля была неровной) появилась широкая балка через оную перекинулся вроде мостка огромный ствол дерева, кореньями своими корявыми дорогу преграждающий. Казалось то дерево всего только давеча рухнуло, сломленное чьей силой, понеже и на самих корнях, как и на корешках, и мелких мочках все еще висели комья почвы. А могутная крона, впившись в противоположный край оврага, смотрелась зеленой, да легошенько помахивающей листвой. Клубочек недолго думая вспрыгнул на корешок того дуба, мощного и почитай, что черного, крепко держащегося своим концом об землюшку, и, задорно так попрыгивая туды-сюды, покатился по нему к стволу, тем самым направляя спутников на иную сторону балки.
И Багрец, не мешкая, направился по следу клубочка, дюже резво для своих корявых ног, в единождый скок, запрыгнув на сам корень, считай на его середку. Орей, однако, помедлил, поелику не смог таким прыг-скоком достигнуть корня, лишь ступив на его поверхность одной ноженькой, туго вздохнувши, спросил:
– Так-таки, не разгадали мы величание медведя, як же попадем в иные места, небывалые дали? – скорей всего, не столько о той головоломке переживая, сколько пугаясь идти дальше. Оно и ясно почему мальчоня того страшился, ведь по другую сторону балки к которой вел ствол дуба высились темные дерева сосен. Высокие и плотно стоящие деревья с опущенными ветвями и темно-зеленой, прямо с синеватым отливом, хвоей смотрелись непроходимыми чащобами, где редкостью летает птица али хаживает зверь, лишь похрустывая ветвями на вершинах перекрикиваются черные вороны, своим кро… кро отпугивая неразумных пришлых. И глубокая та овражина расходясь в разные стороны, кажись, не имела конца и края, протягиваясь с одной стороны на другую, разграничивая один мир от другого.
Алёнка (услыхав волнение в словах братца) торопливо обошла остановившегося поперед нее Копшу, прижимающего к груди глиняный кувшин, и, замерев обок Орея, приобняла его за стан, да прижав к себе, и впрямь нонче, как старшая, успокоительно молвила:
– Тык ты же вельми горазд загадки разгадывать, братец. Ты помысли, а мы тобе усе вместе пособим.
– Пособите? – вопросил отрок, и, развернув голову, глянул прямо в голубые очи сестрицы, как и положено родне поддерживающей при любом обстоятельстве, в любой радости или беде.
– Пособим братец, – кивнув, отозвалась девонюшка и поцеловала мальчика в щечку, так нежно и мягко, как то завсегда делала бабушка Обрада, намереваясь успокоить и придать уверенности. – Помнишь, дедушка Гаюн говаривал, чё в величание зверя имеется название егойного жилища. А як жилище кома у нас величают? – дополнила поспрашанием свою реченьку сестрицу, дюже разумно о том толкуя.
– Берлога, – не задумываясь,
