запах гниющих ветвей и листьев называют отчего-то «грибным»… Сейчас же чувство возникло такое, будто он держит голову над кастрюлей с каким-то мерзким варевом, в самом пару. Голова кружилась, воздух казался наполнен множеством мелких жгучих кристалликов, терзающих не только нос – дышал Колька уже широко распахнутым ртом, – но и бронхи, и легкие.
Старик! – похолодел Лисичкин. Не об этой ли находке говорил подозрительный старик? О находке, которой они совсем не обрадуются… И Коле захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда.
– Есть! – нащупал что-то Стас. – Твердое! И длинное!
– Винтовка? – радостно спросил Колька. Он враз позабыл о своих панических мыслях. Никак не мог старик видеть на два метра вглубь…
– Да нет, не винтовка, похоже на… – Стас недоговорил. Но тут Лисичкин и сам докопался.
…Это оказался все-таки гроб, лежавший в ящике под слоем истлевшей стружки. Самой стандартной формы, но металлический. Никаких украшений на гробу не было. Стеклянное окошечко в передней части тоже отсутствовало.
Странное дело – они нашли то, к чему так упорно стремились, но Колька ни малейшей радости не почувствовал. Лишь тревожное ожидание чего-то гнусного. И тон заговорившего Стаса был мрачен.
– Неужели генерал какой? – сказал он задумчиво. – Так вроде не гибли тут генералы в сорок четвертом… Может, другая важная шишка? Чиновник, скажем, из рейхскомиссариата восточных территорий… Да еще тут рядом испанцы квартировали, «Голубая дивизия»…
Сквозь тревогу Лисичкина пробилось удивление. Впервые он видел Стаса таким. Прежний Пинегин – решительный и не знающий колебаний – уже орудовал бы подходящим инструментом, вскрывая загадочную домовину.
И тут рассуждения Стаса прервал крик. Громкий, надрывно-тоскливый. Донесся он слева, от Спасовского кладбища – настоящего кладбища, с крестами и оградками.
Лисичкин издал тонкий писк и присел на дно траншеи. Крик не повторился. Стояла прежняя тишина, кажущаяся сейчас зловещей и опасной.
– Ш-ш-што это? – прошипел Лисичкин еле слышно.
Его испуг, как ни странно, помог Стасу взять себя в руки.
– Козодой это, Лисаяма-сан, обычный козодой. Они любят жить на деревьях старых кладбищ…
Разве у нас они водятся? – хотел спросить Лисичкин. И не спросил. Козодой, конечно же козодой… Колька выпрямился и почувствовал, что трусы и брюки в районе ширинки немного мокры. Совсем чуть-чуть. Он смущенно повернулся боком, хотя в свете фонаря Стас едва ли мог разглядеть крохотное темное пятно.
– Ладно, вскрываем, – сказал Пинегин.
– Может, не надо? Днем бы, со Скобой… Ты же сам говорил…
– Вскрываем, – отрезал Стас. – Чует моя задница, что это не то. Не захоронка… – Он нагнулся над гробом, провел пальцем по поверхности. – Что-то не пойму, что за металл. И не свинец вроде и не цинк… «Болгарка» бы не помешала, да подключить не к чему…
Непонятный
