отмахнулась от нее в очередной раз. – Ой, цыпленочек! Я так виновата перед тобой. Но если кто и сможет тебе помочь, то только Старый Филин. Он живет достаточно долго на этом свете, и, кажется, успел побывать и на том, поэтому он очень умный. Только не очень любит ведьм. И цыплят…
– Но я не цыпленок! – возразила ей Оля.
– Не имеет значение. Старый Филин не любит никого! Он постоянно ворчит и ругается на всех. Ему не нравятся наши званые завтраки, а также обеды и ужины. Он настолько суров, что его боятся все в нашем городке, – закончила она как раз в тот момент, когда за спиной со скрипом отворилась дверь, и два больших желтых глаза, словно фары, выглядывали из темноты.
Оля и Мадам Парфе, которая от волнения стала перебирать рюши на своей пышной красной юбке, стояли, не проронив ни слова. Желтые глаза не моргая, продолжали буравить пришедших.
– Заходите же! – с явным раздражением буркнул Филин, высунув свою голову из-за двери. К Олиному удивлению, он был не таким уж и страшным и даже очень милым, словно пушистый котенок, но только с клювом. Воображение девочки уже готово было разыграться, но она собрала всю свою серьезность, которую только могла собрать, и шагнула в дверной проем.
– Иди, иди, милочка, – второпях пролепетала Мадам Парфе. – А я, пожалуй, подожду тебя в тени вон той раскидистой липы, – сказала она разворачиваясь.
– Кхм-Кхм, – Филин все также выглядывал из-за двери. – И Вы тоже!
– Ох! – Мадам Парфе взволнованно перебирала пальцами на руках, – Ну хорошо.
Внутреннее убранство домика Филина оказалось куда более привычным для Оли. Отсутствие ярких красок, которыми был переполнен городок, к ее удивлению, подействовали на нее расслабляюще и она абсолютно бесцеремонно, что она прекрасно понимала, будучи воспитанным ребенком, упала в самое ближайшее кресло. Оно было очень большим и выделялось на общем фоне предметов в комнате, поэтому девочка смогла поместиться в нем полностью, расположившись на нескольких подушках, лежавших там. От увиденного глаза Филина, казалось стали еще больше, а бедная Мадам Парфе причитая что-то о приличном обществе, еле устояла на ногах, чтобы не упасть в обморок. Тем не менее, Филин ничего не сказал, видимо, подумалось Ольге, из уважения к гостье, что ее очень обрадовало, потому что кресло оказалось очень удобным, и слезать с него она была пока не готова.
– Итак, – наконец заговорил Филин, отвернувшись от своих гостей, – я слушаю вас.
– Дорогой, мудрый Филин, – начала Мадам Парфе, хватая воздух ртом, – не могли бы Вы с присущей Вам рассудительностью, со всем вашим багажом знаний накопленных за многие, многие десятилетия…
– Помогите мне вернуться домой! – перебила ее Оля, за что сразу же себя укорила. Но Мадам Парфе, зайдя в дом Филина, вдруг размякла, и из клубничного парфе превратилась в ту самую невкусную кашу, от которой, призналась она сама себе, впрочем, бы не отказалась.
– Не хорошо маленьким цыплятам перебивать старших, – Филин развернул свою голову на 180
