После подобных «перекочевок» оставались огромные пустыри, заросшие бурьяном.
Движимые этой целью найти плодородную целину и как можно быстрее снять с нее все самое ценное, затратив минимум усилий, русские переселенцы быстро покидали выделенные им участки, и принимались арендовать целинную землю у казахов, все дальше и дальше вглубь степей. Поселки становились временными, крестьяне выезжали на хутора, и появились даже поля, куда крестьяне приезжали только на время сельхозработ. По мере движения за целиной, земледелие приобретало все более и более полукочевой характер. К слову сказать, экономисты конца 1920-х годов в Казахстане признавали существование полукочевого земледелия.
Во главе этого движения стояли как раз зажиточные хуторяне, чьи хозяйства сторонники колонизации часто приводили как пример передового, прогрессивного хозяйства. «Повторю: распространенность улучшенных пахотных орудий и машин легче всего вводит в заблуждение относительно истинного характера хозяйства зажиточных поселенцев, и в частности – хуторян. Но в действительности, этот характер остается в высшей степени хищническим, а улучшенные орудия и машины являются лишь усовершенствованным средством для извлечения из почвы ее последних соков»74. Именно они более всего противились выделению им постоянных наделов, и всегда обосновывали свое стремление к переселению на новые участки неудобством, отсутствием леса или воды, что, на поверку, чаще всего оказывалось лишь маскировкой погони за целиной.
Чем дальше русские крестьяне забирались вглубь степей со своим полукочевым земледельческим хозяйством, тем сильнее они подвергались культурному воздействию казахов. Так, отмечено, что русские крестьяне перенимали казахские способы выпаса скота, заготовки местного топлива и строительных материалов, а также строительства землянок и саманных построек. Дети, родившиеся в таких отдаленных хуторах, зачастую не знали ни слова по-русски, и владели только казахским языком.
В начале ХХ века, когда свободной земли стало мало, и полукочевое земледелие русских переселенцев становилось невозможно, крестьяне начали переходить к более сложным способам хозяйства: к трехполью и пару, к удобрению земли, к огородничеству и бахчеводству. Среди переселенцев бурно развивалось социальное расслоение, характерное для всей русской деревни, когда встречались крепкие хозяйства, нанимавшие работников и запахивающие по 200-300 десятин, и была прослойка бедных хозяйств, с маленькой запашкой по 4-5 десятин, кормившаяся наемным трудом.
В наиболее тяжелом положении оказались те переселенцы, которые обосновались в Южном Казахстане. Они попали в районы с непривычными условиями, которые требовали незнакомых русским крестьянам навыков орошаемого земледелия, и были здесь меньшинством (например, в Сырдарьинской области обосновалось всего 3,1% переселенцев 40,6 тысяч человек) среди местного казахского населения. Устройство их проходило очень трудно, чаще всего пришедшие крестьяне вынуждены были наниматься
Кауфман А.А. Переселенцы-арендаторы Тургайской области. СПб, 1897, с. 189
