style="font-size:15px;"> – И меня, конечно, – торопливо ответил его сын. – Не может же Патрисия появиться на свадьбе собственной сестры без подходящего к такому случаю кавалера?
– А то у нее там не найдется, – усмехнулся отец.
– Вот этого я и боюсь, – еле слышно сказал Андрес и громко добавил уже для отца: – Но ты же понимаешь: я лучше, чем любое, что там может найтись.
– Ладно, идите, – махнул рукой в нашу сторону фьорд Сореано. – Патрисия, со следующего четверга считай себя в отпуске, который ты не так давно отказалась брать.
– Но, фьорд Сореано, мне действительно не нужен отпуск, – запротестовала я.
– Патрисия, не спорь с папой, это плохо заканчивается.
Андрес подхватил меня под руку и потащил на выход, я еле успела торопливо попрощаться с нанимателем, который смотрел нам вслед даже с некоторым одобрением. И это после того, как его сын захлопнул дверь перед носом клиента! Правда, фьорд Сореано об этом пока не знал…
– Андрес, что теперь твой отец про меня подумает? – распереживалась я, когда мы оказались на улице.
– Он тебя слишком хорошо знает, чтобы подумать что-то плохое, – ответил он. – Вот если бы он застал тебя за ограблением собственной кассы, то да, подумал бы о тебе плохо. А так… Разве что мне позавидовал. Но у него есть мама, думаю, ему для поцелуев достаточно.
Я невольно хихикнула.
– Так куда мы пойдем?
– Андрес, – нерешительно сказала я, – все это слишком быстро произошло.
– Быстро? Я за тобой год ухаживал, прежде чем добился поцелуя, – возмутился он. – И она еще говорит, что быстро?
– Мне подумать надо…
– Еще год? Ну уж нет, я не согласен.
И он опять попытался меня поцеловать. Безуспешно – я была непреклонна, пусть здесь пока никого нет, но ведь в любую минуту может кто-нибудь появиться.
– Андрес, нельзя же все время целоваться, – попыталась я его образумить.
– Рассматривай это исключительно как лечение, – нахально заявил он, – которое тебе просто необходимо.
– Какое еще лечение?
– От былых сердечных разочарований.
Ему все же удалось усыпить мою бдительность и опять поцеловать. И вновь все мои сомнения остались где-то снаружи, там, где не было его и меня. Когда поцелуй закончился, я в смятении уткнулась головой в его плечо. Это ужасно, но теперь мне хотелось самой продолжить так внезапно начавшееся лечение, просто какой-то «поцелуйный голод» наступил, хотелось его утолять и утолять, благо было кем.
Это сумасшествие продолжалось все время, что оставалось до поездки домой. С каждым разом мне все труднее было расставаться с Андресом на пороге собственного дома, я еле удерживалась от предложения продолжить чашечкой чая или что там получится. Останавливала меня лишь уверенность, что получится не совсем то, чего ждет от меня семья в вопросах приличия. А когда я оставалась одна,
