сдавайте их на сегодняшнюю ночь… и не беспокойте нас, пожалуйста… Мы бы хотели остаться одни.
Хозяин посмотрел на нее, на Айвена, осклабился как юнец, закивал и шмыгнул вон.
– Ну и хорошо, – Ив потянулась, осматривая комнату, в этот раз не скрывая брезгливости.
Айвен снял плащ и положил его на табурет, наблюдая, как она подходит к окну и высовывается из него, осматривая ночной город.
С высоты чердачного этажа им открывалось не много. Покатые крыши и узкие улочки близлежащего района, затопленные темнотой, чуть дальше ярким пятном горела главная площадь, над которой в небо впивался острый шпиль собора. Левее, на склоне холма, окруженного вторым кольцом стен, начинался квартал аристократии и на самой вершине красовался башенками замок из серого кирпича, с маленькими балкончиками, обвитыми плющом.
Ив вдохнула ночной воздух и отвернулась.
– Тут ужасно, – заключила она и стремительно направилась к двери.
Айвен выскочил следом, но тут же остановился, чуть не столкнувшись с ней. Они встали на широком внутреннем балконе, расположенном прямо над стойкой. Под ними, за перилами, открывался весь зал, полный посетителей, как на ладони. Но стоя тут, у стены, их совсем не было видно снизу. Ив прислонилась спиной к потертым, изъеденным обоям и прислушалась к разговорам внизу.
Сегодня трактир был полон встревоженных крестьян, собравшихся со всех окрестных сел, дабы залить горе дешевым пивом. Кто-то угрюмо молчал, глядя в свою кружку, но большинство горячо сетовали на судьбу и спорили о причинах неурожая.
– Все, все поле померло, будто солью посыпали! – стуча по столу кулаком, доказывал один, – солью посыпали!
– Да какая соль, – отмахивался второй, – окрест ни одного живого колоса не осталось. Так чу, все поля посыпали? Жук это.
– Да кто видел жука твоего, – фыркал еще один, помоложе, – вот старуха мать моя говорит – порча это, а уж она-то де в этих делах знает!
– Как детей в подоле носить она знает, Бездна ее подери!
– Так, что де, не помрем, – уверял кто-то, – скотина-то живая, не пала…
– Да ты кто такой? Умник? Башмачник ты, вот кто ты такой, рассуждает про скотину. А чем скотину энту кормить всю зиму?
– Цены-то на хлеб какие будут, – вступил трактирщик, Айвен слышал как звякают в его руках монеты, которые он кидал в ящичек под стойкой.
– Так может и не поднимут, – не унимался башмачник, – служка при храме говорил, у них там, в погребах храмовых, припасено на черный день…
– Как жеж, держи карман шире, уже отсыпали, – хмыкнул трактирщик, – эти храмовые, во главе с Огюстом лишь за подати пекутся, да за личные виноградники его святотейшего….
– Так они это… почахли, – неуверенно вставил башмачник.
– Почахли? – переспросил молодой парень, – аж если и сады при храме почахли говорю вам – порча это!
