блестящие глаза, разбуженных им, лесных жителей. Вот они, родные деревья, ручей, мостик, дома, закутавшиеся в сонный покой…
Он пробежал так быстро, что если кто и видел его в ночи, то не успел окликнуть. Сам же он не замечал никого. Поляна, молодые деревья и высокие своды главного Зала. Свет внутри на миг совершенно ослепил его, он прикрыл глаза ладонью.
– Айвен!
Она, конечно же, не спала, Старейшая. Все такая же статная, как и утром, строгая, аккуратная, вся в белом. Она вскочила к нему навстречу, сделала несколько шагов и замерла.
Замерла, когда он убрал руку от лица и она увидела пропитанную кровью рубашку, расстегнутую куртку и две маленькие ранки на шее.
Замерла, отшатнулась, ноги изменили ей и она тяжело опустилась на ступени пьедестала, на котором возвышался ее трон, сплетенный из побелевших, блестящих корней дерева. Айвен хотел шагнуть к ней, но не решился. Он понял.
Он уже был мертв для нее, для всех, для этого мира.
– Айвен, – проговорила она, слова будто не слушались, будто не хотели звучать в этом ставшем таким тяжелым воздухе, – Когда они вернулись без тебя… Айвен, я надеялась… так надеялась, что ты жив…
Она замолчала, в глазах ее мелькнули слезы, крепко, до хруста сцепила пальцы и поднялась, прямая, уверенная.
– Но ты… Айвен… мой милый… мальчик… ты уже не с нами… и ты сам знаешь это…
Она шагнула к нему и на короткое мгновение показалось, будто она хочет обнять его, но в следующий миг лицо ее стало серьезным, окаменело:
– Уходи, Айвен. Ты должен уйти и ты знаешь это. Я не могу приказать убить тебя… лишить тебя того, что осталось в тебе живого. Но ты сам знаешь, что значит это… Ты больше не с нами. Ты должен уйти…
Она замолчала. Айвен отвернулся. Он и сам не понимал сейчас, зачем он бежал сюда, чего он ожидал? Исцеления? Понимания? Прощания?
Он был мертв.
– Мы… мы споем о тебе… на рассвете, – ели слышно добавила она, когда он был уже в дверях.
Ее голос снова дрожал. И он скользнул в ночь. В темноту. Его ждала смерть, лишь смерть. Сразу от входа, он завернул в сторону, чтобы не идти мимо домов, один из которых был его, родным. Ему больше не нужно было ничего. Ни дом, ни его книги, ни прочие вещи. Меч ударил его по плечу, словно напоминая, что он, старый друг, все еще с ним. Айвен продрался сквозь густую живую изгородь, ломая колкие ветви и обдирая кожу, и оказался за городом.
Он хотел встретить восход, последний восход жизни, покидающей его. Казалось его сил хватило лишь на то, чтобы вернуться домой, а теперь он плелся, ели переступая ногами. Боль растекалась по телу, озноб пробирал до самых костей, его била крупная дрожь. Он шел, не разбирая дороги, не думая, не глядя под ноги.
***
Небо становилось серым, звезды исчезали, а звуки ночного леса стихали, готовясь уступить место первым веселым утренним трелям. Айвен все продолжал идти, тяжело опираясь о стволы деревьев, с трудом поднимая онемевшие ноги. Его
