ека, который одобрил бы этот брак или хотя бы не считал его безумием. Да что родные – весь город недовольно зашумел, когда прошёл слух, что Мари – девушка из благородной семьи, красавица с волосами цвета льна и бледной кожей нежнее шёлка, – отдала сердце и – что самое ужасное – собирается отдать и руку человеку пришлому, чужаку. Никто не знал, откуда появился в городе темноволосый юноша с прекрасными манерами, какого он рода, как его имя. Не знала этого и Мари. Не знала, соглашаясь на помолвку, не знала, когда пошла против родительской воли. Девушка не узнала имени любимого даже тогда, когда бежала под венец из отчего дома, чтобы больше никогда не вернуться к тем, кто раньше был для неё ближе и роднее всех.
В тот день на заднем дворе родительского дома муж, тогда ещё будущий, сжимая её руки в своих и нежно глядя в ясные серые глаза невесты, произнёс:
– Мари, я люблю вас всем сердцем, всей душой. Я сделаю всё, чтобы вы были счастливы. Но есть одна тайна, которую я никому не могу открыть. Она под запретом, и если вы согласны провести со мной всю жизнь, отдать мне свою руку, то вы никогда не должны спрашивать, кто я, откуда пришёл, и как моё имя.
– Да, мой господин, – нежно улыбнулась юная и прекрасная, как сама жизнь, Мари.
– Когда-нибудь вы всё узнаете, – пообещал ей любимый. – Но, скорее всего, это произойдёт нескоро.
Они умчались в соседний город, и там влюблённую пару уже ожидал священник – пришлый, о котором горожане ничего не знали. Венчание было тайным – ни родных, ни друзей, только жених, невеста и пастор, каждый раз делавший паузу, когда надо было назвать имя жениха.
Уже больше месяца жизнь играла для Мари самыми радужными красками. Муж был молод, хорош собой, заботлив. Молодая жена догадывалась, что её супруг – из хорошей семьи, может быть, даже из известного древнего рода. Его манеры были благородны, а кошель – всегда полон золотых и серебряных монет. Влюблённая пара редко задерживалась в каком-то городе дольше, чем на неделю, и Мари, не видавшая до замужества ничего интереснее ярмарки на единственной городской площади, впитывала новые впечатления. Девушка с живым интересом рассматривала улицы и дома городов, в которых никогда бы не побывала, не выйди она замуж вопреки воле всех родных.
– Скажите, мой господин, у вас совсем нет друзей? – спросила Мари, пуская лошадь шагом.
– Есть, – на безмятежное доселе лицо мужа словно легла тень от крыла большой хищной птицы.
– Почему же тогда мы никому не наносим визитов, и никто не приходит к нам? За этот месяц вам ни разу не передавали посланий родные и друзья…
– Мари, милое дитя, вы обещали не спрашивать обо мне, – мягко напомнил муж.
– Но я ведь не спрашиваю о вашем имени и роде, – возразила Мари. – Разве задать вопрос о друзьях тоже нельзя?
– Увы, дорогая, – муж поймал её руку в длинной шёлковой, сшитой на заказ перчатке и коснулся губами кожи над перчаткой. – Я не могу ничего рассказывать о своём прошлом. Даже вам.
– Но вы говорили, что когда-нибудь я всё узнаю, – робко напомнила Мари. – И мы женаты уже второй месяц. Может быть, теперь вы расскажете о себе?
Губы мужа тронула добродушная улыбка.
– Второй месяц… – повторил он. – Мари, милая, какое же вы ещё дитя!
– Но… Когда же я обо всём узнаю? – растерянно спросила Мари.
– Может быть, через несколько месяцев, а скорее всего – спустя много лет.
– Лет? – серые глаза Мари по-детски округлились от изумления. – Но, мой господин… Что если я подарю вам наследника? Вы же не дали мне никакого имени и титула. Значит ли это, что наше дитя тоже не получит ваше имя?
– Мари, вы ждёте ребенка? – лицо мужа просияло счастливой улыбкой.
– Нет, мой господин… – Мари смущённо потупилась. – Но ведь это может произойти в любое время…
Щёки девушки окрасил нежный румянец.
– Не думайте об этом, милая, – ласково проговорил муж.
– Я не могу об этом не думать, – горячо заговорила Мари. – Я оставила ради вас свой дом, заслужив проклятия родных, я кочую с вами по городам, не имея постоянного пристанища, а вы не дали мне даже имени! И если родится ребенок – у него тоже не будет ни имени, ни дома?
– Мари, у него всё будет, – мягко пообещал муж. – Но ведь ребенка пока что нет, и когда он появится – Бог весть. Давайте оставим этот разговор.
– Я хочу называть вас по имени, – тихо, упрямо произнесла Мари. – Ведь вы называете меня "Мари". А как мне звать моего мужа?
– Хороший вопрос, – негромко, отчётливо произнёс незнакомый насмешливый голос.
Из-за ближайших деревьев на вороном жеребце выехал мужчина, почему-то показавшийся Мари страшным. На самом деле, незнакомец
