больше мы с ней никогда за долгие годы нашей дружбы не занимались лесбийской любовью. Хотя иногда мне очень хотелось ее возобновить. И, как призналась мне Элька, ей тоже. Но по мере того, как проходили дни и недели, это желание начало понемногу меркнуть, пока не превратилось в яркое, но словно не вполне реальное воспоминание. К счастью, даже к временному охлаждению это нас не привело. Мы слишком ценили нашу дружбу, чтобы вдруг взять и раздружиться.
А в самом начале октября мы увидели объявление, что все желающие приглашаются на собрание театра «Нечайка» под руководством КА и АМ. Мы с Элькой, естественно, оказались в первых рядах. И вскоре театр настолько нас захватил, что нам стало не до «лесбийской любви», да и, вообще, не до чего.
***
– А ведь, похоже, только благодаря рассудительности Эльки вы, Марго, вместе с ней не стали «законченными лесбиянками», выражаясь ее же словами. Не так ли?
– О, это снова вы, неведомый мне Голос? Да, я думаю, вполне могли бы стать.
– Уверяю вас, вы «отскочили» в самый последний момент. Еще 3—4 встречи и все. И не было бы никаких отношений с АМ. Не было бы и многого другого. А вы сами не жалеете, что тогда отскочили?
– Раньше – нет, нисколько не жалела. И благодарила судьбу и Эльку за то, что мы тогда удержались. Бог миловал, как говорится… А сейчас мне кажется, что если бы мы с ней продолжили наши лесбийские игры, это было бы к лучшему. По крайней мере, для меня.
– Напрасно вы так думаете, Марго. Вы же знаете – «нам не дано предугадать»… Да, это была бы очень красивая и, наверное, прочная связь. Но кончилось бы все не очень хорошо. Во всяком случае, я не имел бы удовольствия сейчас с вами беседовать.
– А что бы случилось?
– Знаете, женская ревность – страшная вещь. Впрочем, это уже совсем другая история. Но не пора ли вернуться к школьному театру?
***
Я уверена, что на свете нет и, наверное, никогда не будет девчонки, которая ни разу не грезила, что станет великой актрисой. Как будет потрясать зрителей своей игрой (и внешностью), и исторгать из них благодарные слезы в момент э-э-э… как сказала бы Элька: – слово забыла, на «ка» начинается… ну да, катарсиса. И я, понятно, не была исключением.
В общем, «любите вы театр, как люблю его я?»
Когда прозвенел звонок с последнего урока, в актовом зале собралось человек двадцать, откликнувшихся на объявление. Попадались ребята из параллельных классов и даже несколько старшеклассников, но преобладал, конечно, наш 10 «В». Наши Станиславский и Немирович-Данченко уже сидели за столом и перебирали листы из пухлой папки, время от времени делая на них какие-то пометки, и о чем-то оживленно переговаривались.
– Присаживайтесь поближе, – как гостеприимный хозяин сделал приглашающий жест АМ и, обернувшись к КА, спросил: – Кто
