риском является экология, нехватка пресной воды, выбросы парниковых газов. Особенно это относится к Китаю, где доля городского населения, по данным Национального бюро статистики КНР, за 32 года в 1979–2011 гг. выросла с 19 до 52% (в России она выросла с 20 до 70% за 70 лет – в 1921– 1990 гг.). 400 млн китайцев пришли в промышленные города, многие из которых, в том числе Пекин, являются мировыми лидерами по загрязнению атмосферы, но где доходы втрое выше, чем в сёлах. В 2011 г. порог бедности в Китае был повышен с 0,55 до 1 долл. в день.
Китайская социальная политика весьма специфична. Ограничение рождаемости приведёт в 2013–2014 гг. к стабилизации числа трудоспособных и доли Китая в населении планеты (19%). Огромные средства экономит низкий уровень гособязательств в пенсионной сфере (престарелых родителей по закону обязаны содержать сыновья, но не дочери) и медицине.
Согласно отчету, подготовленному Всемирным банком совместно с китайскими учёными, дальнейший рост экономики невозможен без социальных реформ – роста уровня массового потребления, расширения социальных гарантий и численности среднего класса, сокращения разрыва в доходах (в Китае он намного выше, чем в России), коренного улучшения экологии.
Как отметил Нобелевский лауреат Дж. Стиглиц (Vanity Fair. № 5. 2011), опыт Исландии, Греции, Португалии, Испании, Ирландии показал бесперспективность системы, где дутые активы банков (деривативы) в 11 раз превышают мировой ВВП, а социальные расходы финансируются за счёт роста долгов и дефицита бюджета. Другой лауреат П. Кругман отмечает мощный подъём народного недовольства неравенством доходов и чрезмерным влиянием денег на политическую систему.
З. Бжезинский [67] также считает, что рост неравенства подрывает социальную справедливость – фундаментальную основу стабильности государства. Огромные бесконтрольные финансовые транзакции по всему миру ведут к чудовищным спекуляциям и обогащению немногих.
В России социальная политика до сих пор финансируется за счет конъюнктурных доходов от роста цен на экспортируемое сырье. Неприемлемы попытки заменить их повышением налогов (2010–2011 гг.) или перераспределением расходов бюджета в пользу обороны и полиции (2012–2014 гг.). Источником устойчивого финансирования социальной политики могут стать только институциональные реформы [68].
1. Развитие социального и человеческого капитала при переходе от рентно-долговой к инновационной экономике становится целью и одновременно главным фактором общественного прогресса.
2. Социальная политика стала главным предметом новой политэкономии. Существенно изменились ее субъекты, объекты, методы разработки и реализации. Автором предложено определение социальной политики, основанной на социальной справедливости, исследованы принципы ее организации и критерии оценки эффективности.
3. Выделены приоритетные направления социальной политики в условиях новой индустриализации, направленные не столько на перераспределение общественного богатства, увеличение
