снится кошмар. Этого не может быть, чтобы в один день на меня свалилось все и сразу.
Я глубоко вдохнула. Попыталась унять дрожь в руках. Голова кружилась от переполнявших меня эмоций. Нина, соберись. Вероятно, произошло недоразумение. Хотя сердце колотилось так, что я поняла: никакого недоразумения. Все слишком очевидно. Да, верить не хотелось, о таком я только слышала, но не думала, что сама попаду в подобную ситуацию.
С дрожью в ногах открыла шкаф. Необходимо было проверить все. Вещей супруга тоже не оказалось, так же как и моей норковой шубы, купленной еще родителями перед смертью, мехового манто и много чего, что представляло ценность.
Осев на пол, схватилась за голову, раскачиваясь из стороны в сторону. Меня не просто бросили, а еще и обокрали. Подчистую. Более того, еще и кредиты на меня повесили. За что? Почему я? Чем же так прогневила Бога, что он меня так наказал? Меня накрыла лавина самобичевания. Видимо, все проблемы во мне: вон и Славик без зазрения совести присвоил мои проекты, Стас унес все деньги из дома, а там была приличная сумма – деньги, оставшиеся от родителей, их я держала на черный день.
Трель напоминания на телефоне в пустой квартире заставила вздрогнуть. Хотя сначала робкая надежда подняла голову – вдруг это звонок? Но нет, все-таки напоминалка. Я попыталась вспомнить, что сегодня за день. Ага, день моего увольнения и крушения всех надежд. Больше ничего другого не шло на ум. Я начала перебирать варианты праздников, памятных дат, но память подводила. Пришлось вставать.
«Восточные танцы», – гласила надпись в напоминании.
Я горько усмехнулась. Вспомнила. Я записывалась на них уже четвертый курс подряд. Мне хотелось похудеть, стать стройнее, но даже занятия не помогли сбросить лишних десять килограммов.
Пышечкой я не была, но жировые складки на боках и бедрах не желали убираться. В свои двадцать семь я выглядела старше. Пепельные волосы больше напоминали седину и жутко раздражали. Блеклые голубые глаза заставляли многих отводить взгляд. Н-да, красавицей я себя назвать определенно не могу.
Снова дернулась, когда ожил телефон. На этот раз это был входящий вызов. Я досадливо поморщилась. Почему меня не хотят оставить в покое? Мне плохо, душа болит, сердце словно в тисках. На миг проклюнулась робкая надежда: а вдруг это Стас? Хотя зачем ему мне звонить? Если только добить окончательно, сообщив о том, что он уже где-нибудь за границей. Трубку снимать не хотелось, как и видеть и слышать кого-либо. Но, глянув на дисплей, поняла: эта особа не отстанет.
– Нина, ты идешь или нет? – раздался голос в трубке, как только я ответила.
– Нет, Эль, поезжай без меня. – Я сама поморщилась от своего хриплого и едва слышного голоса.
– Нинок, что случилось? – тут же забеспокоилась подруга.
Я поняла: не отвяжется. Да и мне самой вдруг захотелось ей все рассказать, выговориться, облегчить душу, как говорят. Может быть, вдвоем мы сможем найти выход из положения.
– Сейчас
