а учителя ходили с серьезным и озабоченным видом. Чтобы в воздухе витал скорбный настрой. Ему нравилась такая атмосфера.
– Это последний раз. И не уговаривай.
– Хокан…
– Нет. Нет и все.
– Я умру.
– Умирай.
– Ты правда этого хочешь?
– Нет. Я этого не хочу. Но ты же можешь… сама.
– У меня нет на это сил. Пока.
– У тебя достаточно сил.
– Для этого – нет.
– Ну, тогда не знаю. Но больше я этого делать не буду. Это так мерзко, так…
– Я знаю.
– Нет, не знаешь. Для тебя все по-другому, для тебя…
– Да что ты знаешь о том, каково это для меня?
– Ничего. Но ты по крайней мере…
– Ты что, думаешь, мне это нравится?
– Не знаю. Нравится?
– Нет.
– Понятно. Короче, как бы там ни было, я больше этого делать не буду. Может, конечно, у тебя были другие, у которых это лучше получалось… Были?
– Да.
– Вот как, значит.
– Хокан…
– Я тебя люблю.
– Да.
– А ты меня любишь? Хоть немного?
– Ты сделаешь это еще раз, если я скажу, что люблю?
– Нет.
– Но, по-твоему, я все равно должна тебя любить?
– Ты любишь меня, только когда я помогаю тебе выжить.
– Да. А разве не в этом заключается любовь?
– Если бы я знал, что ты меня любила бы и без этого…
– То что?
– Может, я бы это и сделал.
– Я тебя люблю.
– Я тебе не верю.
– Хокан. Еще пару дней я, может, и протяну, но потом…
– Тогда советую меня скорее полюбить.
Вечер пятницы в китайской забегаловке. На часах без четверти восемь, вся компания в сборе. За исключением Карлссона, оставшегося дома, чтобы посмотреть «Угадай мелодию», – ну, оно и к лучшему. От него все равно никакого проку. Вечно возникает под самый конец, когда все уже расходятся, и давай хвастаться, сколько вопросов он отгадал.
За угловым столиком на шестерых, что у самой двери, сидят Лакке, Морган, Ларри и Юкке. Юкке с Лакке обсуждают, какие рыбы одинаково хорошо себя чувствуют и в пресной, и в соленой воде. Ларри читает вечернюю газету, а Морган сидит и качает ногой в такт воображаемой музыке, – по крайней мере, явно не той, что тихонько доносится из скрытых колонок забегаловки.
На столе перед ними почти полные кружки пива. На стене над барной стойкой висят их портреты.
Владельцу ресторана пришлось бежать из Китая во времена культурной революции из-за его карикатур на представителей власти. Сейчас же он оттачивает талант на постоянных посетителях. На стене висят двенадцать дружеских шаржей, нарисованных
