тревожности. Поэтому особую остроту для подростка приобретает поддержка родителями его временно ослабевшего Я через удовлетворение потребности в любви и принятии. Без такой поддержки снижается возможность благополучного завершения кризиса.
«У нас в семье не принято говорить ласковых слов, обниматься. А как я попрошу в таком случае внимания, ласки? Мама не умеет проявлять своих чувств».
«Иногда так хочется, чтобы тебя просто выслушали или спросили банальное: “Как у тебя дела?”. Ведь в этом нет ничего особенного».
«Когда мне было 12 лет, мне всегда хотелось, чтобы мама была дома, когда я прихожу, или хотя бы оставляла записку. Я очень радовалась, когда, заходя на кухню, видела висящий на холодильнике листок. Я бросалась к нему, но обычно на нем не было ничего, кроме: "Обед в холодильнике, пожалуйста, помой посуду и полей цветы”. И мне не хотелось делать ни того, ни другого.
К маме мне иногда хотелось залезть на руки, обняться с ней и сидеть долго-долго. Мама меня ласкала, но говорила, что я ласкаюсь как маленькая и что так делать не надо».
Особо значимой является для подростка вера родителя в его возможности. Однако необходимой предпосылкой этого является наличие в семье доверительного общения, а не формализованного. Имеется в виду, что чаще всего общение между подростком и родителями сводится к разговору об уроках или контролю за его поведением. Подросткам же, открывающим свой внутренний мир, изучающим его, необходимы интерес и внимание родителей именно к нему, а не к его внешним поведенческим проявлениям. И поэтому они могут расценивать внимание родителей только к внешней, видимой стороне жизни как безразличие к их жизни в целом.
«Мне бы хотелось почаще видеть отца. Ну не в смысле того, что его вообще дома не бывает. Но он приезжает и все время за компьютером сидит. Хотелось бы иногда сходить куда-нибудь всей семьей, на коньках покататься. Чтобы отношения у нас были не просто там “папа – это папа”. А чтобы папа был еще и другом, чтобы можно было посидеть, поговорить. Но я узнаю его только на каких-нибудь праздниках. И то сразу начинается, мама говорит: “Саш, сделай что-нибудь”, – а он говорит: “Да он ничего не умеет, он лодырь. Куда ему это сделать!”. А я про себя думаю: “А я могу, но раз он так, то не сделаю”».
«Она (мама) просыпается, только когда надо меня куда-нибудь не пустить или что-нибудь запретить. А чтобы поинтересоваться моими проблемами и успехами, чтобы такое действительно произошло, что-то должно случиться, чудо, например».
«Она (мама) мной вообще не интересуется. Такое впечатление, что ей вообще все равно, что у меня в жизни происходит. А если приду поздно – скандал на всю ночь обеспечен. А так она у меня ничего ни о чем не спрашивает. Интересуется только учебой. Вот здесь – да. Все до запятой выспросит. А про что-нибудь другое спросить – никогда в жизни».
