лаванды. Спасибо, – спокойно сказала я в ответ.
– Смотрю, вы нежно прикипели к лаванде, миледи, – вот теперь в ее голосе проскользнули язвительные нотки.
– Приятный запах, – отозвалась я.
Элина подошла к тумбочке с флакончиками и начала их перебирать.
– Я бы не советовала лаванду, – сказала она, не прекращая поиска. – Герцогу не слишком нравится этот запах.
Я прикрыла глаза и улыбнулась уголками губ, забавляясь этой попыткой меня задеть.
– В таком случае добавьте побольше, – попросила вежливо.
Элина засмеялась. Тем не менее просьбу выполнила, после чего принялась намыливать мочалку.
Девушка опустилась на колени рядом с бортиком ванны и удивленно посмотрела на мой живот. После чего ее губы расплылись в какой-то злорадной улыбке.
– О, я помню, однажды Ричард взял меня прямо на лестнице, это было так грубо и так восхитительно, что у меня тоже появился синяк на животе.
Я поджала губы. Судя по контексту, «взял» он ее вовсе не на руки.
– Не могли бы вы потереть мне спину, – попросила невозмутимо.
Пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить душевное равновесие.
– Я вот о чем подумала, миледи, – дождавшись, пока я сяду, и неторопливо водя мочалкой по моей коже, Элина продолжила нападки. – Ричард уехал несколько дней назад, а у вас синяк только-только окрасился синевой. Где же вы успели развлечься?
– Ночью мне снился кошмар, и я упала с кровати, – тихо сказала, прижавшись щекой к коленям.
– Не будьте так глупы, герцогиня. Даже ребенок придумает оправдание лучше.
– Перед вами я вообще не должна оправдываться, – возразила ей. И тем не менее добавила: – Вы вините меня в том, что потеряли все виды на моего мужа. Но вся Актория знала о дружбе семей Хорвинов и Бёме, и только глухой не слышал о заключенном брачном договоре. Я не представляю, насколько надо быть ограниченной, чтобы пытаться что-то найти в постели априори женатого герцога.
Элина возмущенно открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент я подняла голову и посмотрела на нее с жалостью:
– Он же холоден, как камень. Он бы вам ничего не дал, даже если бы вы решили сбежать вместе, укрываясь от навязанного брака.
– Ты считаешь меня глупой?! – Девушка удивленно подняла брови.
Марита Хорвин должна была придумать деликатный ответ, но проснувшийся в ней и взбунтовавшийся Джон Рут точно знал, что к любовницам мужа уважения обычно не проявляют, и честно сказал:
– Да.
– Ты – маленькая неразумная девчонка, будешь учить меня жизни?! – Кажется, она была восхищена моей наглостью.
Но произнесенные слова были вовсе не наглыми, а правдивыми, и служанка это понимала.
– Я еще слишком мало знаю о жизни, чтобы учить ей.
– Да он несколько лет искал способа
