style="font-size:15px;"> На Афоне, за пределами шумной и страстной суеты мирской, существуют и борются между собой две системы иночества: своежитие и общежитие; и та, и другая имеют свои особенности, свои как бы степени идеализации, но при всем том каждая дает себя понимать под чертами общими, как бы существенными. Первая держится начал свободы, вторая неволи. В своежитии господствуют независимость, предоставление каждому самому думать и радеть о себе и обществе, подчинение уставу, а не уставщику, общему правилу, а не личному произволу, определение себя к тому или другому послушанию разумное, а не безсознательное, и действование вследствие сего усердное, а не наемнически холодное. Приятно воображать такое жительство. Еще приятнее было бы увидеть его».32
Греко-русский вопрос
Дореволюционный период
Греко-русский вопрос остро стоял в 19 веке. И сегодня он не потерял значения, хотя острота его и скрыта из-за полной сдачи русскими своих позиций. В этом-то и вина русского священноначалия и патриарха, которого уже перестали поминать на Афоне33, в отличие от сербского патриарха, поминание которого и не думают прекращать в Хиландарском монастыре. Единственным иерархом, который пытался активно вмешиваться в афонскую жизнь, был митр. Никодим (Ротов). Хотя нам, конечно, неизвестны причины такого внимания. За относительно небольшой срок нами утрачены Свято-Андреевский скит, Ильинский скит (в лице зарубежной церкви), Каруля и не счесть, сколько келий и калив. По данным на 1902 год на Афоне была 31 русская келья34, 183 русские каливы. Всего русских монахов было 3.615 человек, а греков меньше – 3207. В Кромнице проживало 250 человек, в скиту Новая Фиваида -150 человек, на Каруле спасалось около 40 русских. Такое соотношение, быстро меняющееся в сторону увеличения русского монашества, весьма не нравилось грекам. Греческое монашество в лице своих, конечно же, не лучших представителей всегда плохо относилось к черноризцам других национальностей.
Всегда остро стоял греко-славянский вопрос. Особенно сильно это стало ощущаться в прошлом веке по причине, во-первых, роста греческих националистических настроений, и, во-вторых, из-за большого притока русских. Яркой иллюстрацией являются всем уже известные события в Пантелеймоновом монастыре в прошлом веке. Монастырь пережил настоящее смутное время. Греки никак не могли допустить, чтобы в русском монастыре был русский игумен. Да, что там – никакой должности не хотели давать русскому монаху. Когда же законным образом был избран первый русский игумен, то кучка националистов возбудила греческую братию и отправила делегацию в Константинополь к патриарху, но дело выиграли русские, и монастырь получил первого русского игумена Макария (Сушкина). Эта история приводится почти во всех нынешних книгах о Пантелеймоновом монастыре. А о том, что это был только маленький эпизод из деятельности греческих националистов, стыдливо
Епископ Порфирий (Успенский), История Афона, ч 3,, Афон монашеский, СПБ, 1892, стр. 554
До российской катастрофы и в Пантелеймоновом монастыре, и в Андреевском и Ильинском скитах поминали и Государя Императора, и Св.Синод.
Путеводитель за 1907 год приводит список из 66 русских келий
