Путы были настолько крепкими, что Ксанне не удавалось пошевелить ничем, кроме пальцев на руках и ногах. Она попыталась было крикнуть, на минуту забыв об осторожности. Но и тут ее ждал провал – рот был забит прелым тряпьем.
Как ни странно, подобное безвыходное положение слегка отрезвило Ксанну. Оставив попытки освободиться, она принялась размышлять.
По всей вероятности, их еще не вычислили, иначе вместо повозки она очнулась бы в Залах, а то и на плахе. Впрочем, работорговец мог, наплевав на скрытность, везти их прямо в лапы к Советникам. Этот вариант Ксанна даже рассматривать не стала. Если про них узнают Советники, единственным выходом будет наложить на себя руки раньше, чем ее начнут пытать.
Туку встреча с соглядатаями Фирзы тоже не сулила ничего хорошего – его запросто могли опознать как сына одного из вассалов лорда.
Значит, нужно исходить из того, что работорговец ни о чем не догадался. Яростно моргая, Ксанна попыталась разглядеть пальцы на руках. Под ногтями виднелись черные точки, да и сами пальцы были в сероватых разводах. Похоже, бородач не исполнил угрозу с мытьем. Это вселяло надежду на то, что ему действительно ничего не известно о пленниках.
Не успела Ксанна подумать о том, куда же их все-таки везут, как повозка остановилась. Послышалась невнятная возня, затем наваленное сверху барахло стало исчезать.
Боковым зрением Ойя видела все то же бородатое лицо, периодически склонявшееся над ней. Через некоторое время откуда-то справа донесся знакомый голос.
– Я сниму веревки. Не вздумай брыкаться, крошка, со мной пять человек. И ты, малец, тоже не ерзай попусту.
Напутствовав их таким образом, бородач стал разрезать закрепленные путы. Когда голова освободилась от веревок, Ксанна осмотрелась и поняла, что похититель не шутил. Вокруг повозки стояло полдюжины людей, вооруженных копьями и мечами. У одного в руках был арбалет, нацеленный прямо на нее.
Разрезав большим кривым ножом последний узел, бородач наклонился к лицу Ксанны, обдав ту неприятным запахом лука.
– Я выну кляп, солнышко, а ты не будешь орать, договорились? Тебя все равно не услышат, а я расстроюсь, – он выразительно посмотрел на свой нож. Ксанна кивнула, как бы принимая правила игры. Она решила, что пока следует быть как можно покорней, не дав этим громилам повода вычислить ее.
Работорговец резко потянул за край тряпки во рту. От неожиданности Ойя закашлялась. Бородач больно схватил ее за шею, стащив с повозки.
– Вот так, крошка, постой тут, пока я развязываю твоего друга. И без глупостей, иначе ему не поздоровится.
К тому времени как он освободил Тука, Ксанна сделала два вывода. Во-первых, боль постепенно проходила, значит, через некоторое время она почти придет в норму. Во-вторых, стоявшие в полутемном дворике люди не были облачены в доспехи, причитающиеся стражникам. На Советников головорезы
