типичные интонации ревнивой жены, – смешливо сказал барон, – еще немного – и готова будешь под венец. С друзьями, пьянствуем у Алекса.
– О! – обрадовалась я. – Как раз! Мартин! Хороший мой! Ты ведь меня любишь, да?
– Я уже боюсь, – с нотками паники произнес он. – Что, для тебя надо кого-нибудь убить? Ты так подлизываешься, только когда хочешь попросить меня о чем-то непотребном.
Я рассмеялась.
– Все прилично, клянусь.
– Жаль, – сказал он вкрадчиво, – я как раз думал, что у меня все до неприличного правильно в жизни.
Я в очередной раз отметила, насколько же он хорош с этими своими соблазняющими перекатами. Да, у кого-то фетиш – плечи или глаза, а у меня, видимо, голос.
– Не отвлекай меня, – строго произнесла я, и он удовлетворенно хохотнул, – потом отработаешь совращение невинных дев. Мартин?
– Да, Марина? – с великосветскими интонациями откликнулся он.
– Моя Катя хочет просить Александра Даниловича о работе. Ей очень нужно, Март!
Он помолчал, потом, видимо, вышел куда-то – мужские голоса пропали – и уже серьезно проговорил:
– Девочка моя, ты в курсе, что она темная?
– Еще со школы знаю, – упрямо и обиженно сказала я. – Ты же общался с ней, Март. Видел, какая она.
Он вздохнул.
– Дело в том, что у Алекса пунктик по поводу темных, Марин. Как у нас всех. Никто не знает, да и предугадать невозможно, в какой момент одна личность подменяет другую. Это все равно что держать рядом с собой бомбу – может рвануть в любую секунду.
Я расстроилась – и потому, что он говорил о моей Катьке, и потому, что впервые, наверное, не согласился помочь сразу, по первому слову.
– Она ходит в храм регулярно, отмечается. У них в семье никаких таких случаев не было. Мартин, – я уже почти умоляла, – ее очень обижал муж. Я не могу всего рассказать, да и не должна была этого говорить, если честно… но ей очень нужно, правда. У нее есть магический дар, она с детства хотела учиться в университете… Мартин! Ну Ма-а-арт!
«Как мороженое выпрашиваешь у взрослого».
– Чувствую себя мерзавцем, лишающим ребенка сладкого, – сказал он со вздохом – и опять в унисон с моим внутренним голосом. – Будет тебе сладкое, девочка моя. Если Алекс не согласится – возьму ее к себе, давно мечтаю о хорошенькой помощнице, а то при взгляде на моих грымз из ученого совета во рту кисло становится. Поговорю, Марин.
– Ты – мое чудо, – с чувством произнесла я. – Как я тебя обожаю!
– А ты – мое наказание, – ответил он со смешком. – Но я тоже тебя люблю, Марин.
Барон фон Съедентент произнес последние слова, уже заходя обратно в гостиную, и на мгновение его друзья затихли, с недоумением глядя на него.
– Что? – сказал Мартин, залпом допивая отставленную ранее кружку с пивом. – Вики, ты во мне дырку сейчас просверлишь, а я тебе пригожусь
