иногда задумывалась: что означает выражение «жизнь как полная чаша»? Понятно, что люди хотят достатка и благополучия. Представим себе, что это чаша весов. Если одна чаша наполнена, то что в другой? Неблагополучие? Если противоположная чаша – пустая, то чаши находятся в максимально противоположном положении по отношению друг к другу. Никаких колебаний не происходит.
Моя жизнь в этот период представляла собой постоянное колебание чаш весов. Весы как будто не могли утихомириться, принять какое-то определенное положение, ибо вторая чаша пустой не оставалась. Пусть положение чаш будет разным, но хорошо бы, чтобы оно было стабильным. А стабильным оно не желало становиться ни за что! Это лишало мою жизнь всякого спокойствия.
Домашняя жизнь моей дочери была беспокойной, импульсивной, агрессивной, громкой, с плачем – в общем, очень разной. Таковой становилась и моя жизнь, поскольку малейшие колебания приводили к эмоциональному взрыву. И единственным, что позволяло чаше весов просто непринужденно раскачиваться, было сопереживание дочери, сочувствие ее состоянию в моменты эмоциональных взрывов. К ним нельзя было приготовиться, они всегда были неожиданными. Невозможно было предположить, что совместный просмотр мультфильмов «Бемби», «Спирит» или «Вольт» приведет к безостановочным рыданиям. И я могла только плакать вместе с дочкой, пока все ее слезы не иссякали, а нас не покидали силы. Мы наполняли противоположную чашу слезами. Я могла лишь надеяться, что рано или поздно такое состояние приведет к катарсису.
Через некоторое время я стала специально рыдать громче своей дочери. Я выдавала своим громким от природы голосом такие душераздирающие звуки, что моя дочь была в шоке. Я решила так поступить, когда почувствовала, что дочь уже не хочет рыдать, но сама себя не отпускает и как бы цепляется за свое нытье. Тогда я стала намеренно передразнивать ее. Поначалу это приводило ее в бешенство. Но я упорно раз за разом «зеркалила» ее фальшивые завывания, намеренно доводила их до фарса. Я научилась отличать искренний плач от демонстративного. Первому состоянию я сопереживала и всячески пыталась его поддерживать нежностью, пониманием, ласковыми словами. Со вторым боролась актерскими методами, гиперболизируя завывания и стенания, превращая их в жуткий и отвратительный спектакль. Я хотела, чтобы моей дочери самой стало тошно и противно от фальшивых слез.
В результате я научила свою дочь плакать тихонько, почти молча роняя слезы. Я не позволяла дочери во время рыданий заниматься жалением себя и на все стенания о том, как же ей не повезло в жизни и как ее незаслуженно обидели, я тихо говорила: «Молчи, несчастная!». Я не помню точно, из какого фильма я взяла эту фразу, но она действовала на мою дочь. Завывания и стенания достаточно быстро, всего за год, превратились в тихую грусть и печаль, которую мы переживали вместе, как что-то нужное и неизбежное.
Камень холодит
И успокаивает слезы.
Когда я вырасту,
Из слез
