разномастное стадо, а Сергий правил парой крупных лошадей, впряженных в большую телегу, доверху набитую мешками, свертками и бочонками.
Несмотря на ранний час, город уже проснулся – торопились к городским воротам верховые, кое-где ехали груженые повозки, сновали под ногами людей и лошадей деловитые дворняги.
Солнце позолотило маковки многочисленных церквей, когда мы выбрались на Дикопольскую. Как раз по ней проходили сотни Петра Жеребцова. В стальной чешуе с копьями, бойцы двигались ровными рядами, посверкивая на солнце полированным железом, а иногда – золотом и драгоценными камнями. Я догнал Петра, который гордо шествовал впереди. Командир приветствовал меня жестом и указал место рядом с собой.
– Трегуз и Тве с троллями после обоза едут. Семку, толмача, тоже взяли, – сообщил Петр. – Мрассу-то ждут нас?
– Да, возле Восточного леса, – обнадежил я.
Степные ворота распахнулись перед нами, открывая вид на поле и темную стену Восточного леса.
Когда к опушке подъехали первые всадники: я да Петр, – обоз еще полностью не покинул город. А тролли и сыны грома соответственно тянулись по Дикопольской.
В начале лесной дороги стояла делегация леших: Горян и еще трое, судя по посошкам, тоже старейшин. Я попросил Петра остановить войско и подъехал к колючим жителям леса. Спешился, подошел к лешим, осторожно пожал их сухие ладошки, с трудом удержался от желания потрепать оскаленные в улыбках мохнатые мордашки.
– Привет, Велесси, – сказал Горян, – все спешишь, небось, все несешься вскачь, не к мрассу ли на встречу опоздать боишься?
– А ты, как всегда, знаешь все, а спрашиваешь из вежливости? – улыбнулся я в ответ.
– Оставайся на денек-другой, выпьем брагульки, песен поорем, расскажешь, как Монжу добывал, отдохнешь! Давай, а?.. – предложил Горян, с надеждой заглядывая в мои глаза.
– Очень хотелось бы… – чуть не дрогнул я под просительным взглядом черных бусин, – да долг зовет. Но обещаю, что когда назад поеду к вам, обязательно в гости загляну. А сейчас – не обессудь…
– А и знал я, что ты так ответишь, но смотри, про обещание помни! – сказал Горян и уже своим: – Дать дорогу Велессиному войску. Помни – ждем тебя!
Лешие исчезли в кустах, а дорога через лес на наших глазах стала расширяться и выпрямляться. Деревья задрали сучья и ветви, образуя анфиладу причудливых арок.
Притихло воинство от таких чудес, замерло, не решаясь ступить на утоптанную землю, под узловатые своды. Я вскочил на коня и показал пример, Ассам уверенно ступал по широкой дороге, и за ним затопали и другие лошади.
Как только обоз с припасами и лучниками, а следом и богатыри с троллями на своих бьернене[31] скрылись под листвой, дорога пришла в движение и все мы понеслись вперед. Не успели люди и лошади испугаться, как лесной ускоритель замедлил ход, деревья стали реже, и копыта Ассама остановились точно на опушке Восточного леса.
Бьернене – шестилапые мохнатые зверюги, ездовые животные северных троллей, переводится как медведюля.
