дворцов, да на многочисленных мостах через узкие и широкие каналы позволяет себе Петербург показать, что не чужд он и культурной красоте, и духовному совершенству, и даже сдержанной роскоши. Говорят, Наместник Западных Земель Пётр Романов, что в памяти народной так и остался Первым Наместником (или просто – Первым), долго ломал голову над тем, как же ему выполнить Императорское поручение: построить город, что западных варваров сможет принимать по делам торговым или ещё каким, и чтобы они сразу нужное представление об Империи получили. Чтоб, с одной стороны, сразу поняли, с каким могучим государством дело имеют, а с другой – чтобы собственные подданные понимали, где столица Родины их, а где… прихожая, чрез которую не каждого гостя и пропустят. Пётр за дело взялся ревностно: сам, лично, не поленился объездить сначала доступные варварские города и королевства их крошечные, тщательно где записывая, где рисуя, а где и скупая предметы быта да обихода (попутно и технологический уровень выяснил, и по флотам держав-соседей много что разузнал), а как вернулся – знал уже, чего да как устроить нужно. И устроил. Не было показной роскоши в новом граде-порте, и радушия хоть показного, хоть настоящего не было ни на лян. Но не был новорожденный населённый пункт и суровой крепостью: ни от кого не прятался за стенами и не защищался Город-на-Неве. Он был выше этого. Больше. Давил своими просторами и неуязвимостью, как горный пик с серебряной шапкой снегов: что может армия, пусть даже и с пушками, против вечного седого исполина? И очень хорошо характеризовал этим всю Империю, которую теперь достойный внук Ивана Третьего Васильевича не без основания повелел называть Великой.
Император лично прибыл осмотреть содеянное наместником. Узрев же, впечатлившись вельми и получив объяснения, до того восхитился прозорливостью и умом ставленника, что немедленно нарёк «Северную прихожую» Петроградом, городом, коему покровительствует святой Петр. И даже повелел построить дворец наместника, по убранству не уступающий императорскому, что в Запретном Городе расположен. И ещё три сотни лет род Романовых раз за разом подтверждал право наместничества, пока Николай Последний не убедил монарха, что пришло время снять тяжесть бремени с одних его плеч и переложить на многих. Вот уже полных сто лет прошло с того момента, а люди всё спорят – правильно ли было то, или нет, и не неустроение ли, пошедшее с того решения, создало у некоторых соседей ложное убеждение, что ослаб двуглавый орёл, и одряхлел кольцами вьющийся вокруг него дракон. И, так уж вышло, что кто-то, по всей видимости, так и не понял данный на тот вопрос ответ…
Бек Тогжан Абишев
– Мой бек! Сигнал! – одно то, что подчинённый и вассал ввалился в номер, единолично занимаемый уважаемым монгольским беком Тогжаном из славного рода Абишевых, не просто без должного уважения и степенства, а даже и без предварительного стука, уже говорило о чрезвычайной серьёзности происшествия. Учитывая обстоятельства, по которым этот «широко известный в узких кругах» купец, или, если на западный манер – бизнесмен, вообще прибыл в Северную Пальмиру лично, причины для тревоги были очень существенные. Дело в том, что Абишев-батыр[2] был одним из тех немногих людей, что умудрились построить своё дело на разработке высокотехнологичного оружия и средств поддержки для армии Великой Империи. Вдумайтесь: не на продаже (или уж тем более перепродаже), не на изготовлении – на разработке. Это значило, например, что в основных конкурентах у бека находятся государственные военные НПО, очень косо смотрящие на тех, кто смеет утверждать, что разработки, дорогие и полностью на гособеспечении, могут быть хуже, чем разработки какой-то там частной лавочки. Конечно, в такой отрасли понятие «частный бизнес» становится несколько условным – примерно настолько же частными могут быть компании-аутсорсеры, запускающие тяжёлые ракеты-носители в космос. Зато, в отличие от толстожопых генералов от НИОКРа, государственных производств и НИИ, которые могли прикрыться от гнева руководства за спущенные на мертворождённый проект миллиарды рублей бумажкой «техническое задание», Тогжан Абишев был кровно заинтересован, чтобы любой его проект признали успешным и купили. Подбирая «непризнанных гениев», не нашедших места в тесных коллективах «оборонки», беря порой на реализацию совершенно, по мнению «больших» конкурентов, «безумные» идеи, бек раз за разом добивался успеха, за что его не любили, но ценили и уважали. По крайней мере, до сих пор.
– Контейнер с изделием «Осока», – Абишев не спрашивал, он утверждал. Собственно, именно этот контейнер и был причиной его личного приезда в «чиновничье логово» – Город-на-Неве, – а не белые ночи и желанная прохлада, которой в родных степях летом днём с огнём не сыщешь. – Вскрыт?
– Нет. Но он движется, – огорошил известием подчинённый, доставая из рукава повседневного халата планшет. – Покинул склад пять минут назад и сейчас движется по городу в направлении Финского залива.
– Шайтан! – обычно спокойный, как скала, батыр не сдержался. – Организуй людей на наших машинах, я пойду на катере.
– Есть! – молодой монгол, дальний родственник самого Тогжана, буквально испарился раньше, чем договорил,
Батыр – в данном случае «военачальник», или, конкретнее, «князь, имеющий собственную дружину». Хоть слово и имеет одни и те же корни со словом «бахадур» (рус. «богатырь), т. е. «великий воин», значение у него другое. Таким образом, Абишев не просто бек, (т е. по-русски – князь), но ещё и имеет право содержать собственное небольшое воинское подразделение, подчиняющееся лично ему. В Великой Империи такую привилегию имеют только те князья, что лично были допущены до присяги Императору, а это, в свою очередь, невозможно без службы в армии, флоте или ВКС Великой Империи.
