встретил.
– Вряд ли, – покачала я головой. – В ту пору я носила платья.
Декабрь вздохнул, поражаясь моей несговорчивости – так, что я едва удержалась на ногах. Погрозив ему пальцем, я напомнила о цели визита.
– Познакомишь меня с П.? Ты обещал.
– Разумеется. Пойдём?
***
Она должна была встретить нас у терминала, но там никого нет, – никого, кроме толпы местных жителей, признавших во мне иностранную туристку.
– Белладонна! – кричат они наперебой. – Такси! Сити тур! Апатментс!
– Почему они предлагают мне бешеную ягоду? – изумляюсь я. – У меня что-то не так с выражением лица?
– Напротив, это комплимент. Впрочем, не обольщайся, они это всем говорят. Истинная bellezza – в твоей сумочке. Увы, здесь туго с работой – их можно понять.
Проезжая часть предпортовой улицы, точно горлышко непочатой бутылки с терпким Неро Д’авола, забита малолитражками – чтобы попасть на противоположную сторону, нужно уметь разгадывать лабиринты. Я с детства люблю их, потому, усадив Декабрь к себе на плечо, быстро просачиваюсь сквозь горлышко. Мне немного боязно. Декабрь смеется.
– Ты чего так напряглась? Принцип Парето здесь не действует.
***
Пыльные тротуары пестрят разбросанным повсюду мусором – мы свернули на via Butera и идём в сторону центра. От пыли слезятся глаза и чешется нос – кажется, меня атакует приступ аллергии.
– Может, зайдём в кафе и подождём её там? На корабле ужасный кофе – я до сих пор ещё сплю.
– Давай, – соглашается он. – Возьми мне капучино.
Я посмотрела на часы. Десять утра. До полудня здесь можно пить кофе с молоком.
***
Мы делаем заказ, присаживаемся за столик у окна крошечной кондитерской и разглядываем прохожих. Декабрю скучно сидеть просто так – он начинает хулиганить исподтишка. Кроны деревьев вздрагивают, а официантка, которая спешит к нам с подносом, придерживает пальцем счёт, готовый вот-вот вспорхнуть бабочкой и улететь в небо.
– Спасибо, – говорю я по-русски.
Её улыбка кажется безнадёжной. Мне становится грустно. Декабрь смотрит на меня и мягко обнимает за плечи – а после встряхивает.
– Отставить меланхолию! Чего глаза на мокром месте? Давай-ка взбодрись, глотни кофе, скушай тарталетку, – уговаривает он меня.
Кофе действительно бодрит. На миг мне кажется, что я заблудилась. Потерялась в пространстве и очнулась в каком-то странном пыльном месте, где меня не должно быть. Я снова – Кевин Маккалистер.
– Разве так бывает? – спрашиваю я.
– Что тебе не нравится?
– Заброшенность.
– Где ты умудрилась её найти здесь? – мой спутник кивает в сторону театра Массимо.
Площадь Верди кишит азиатскими туристами – я так и не научилась различать корейцев, японцев и китайцев. Впрочем, у последних – ленинский прищур и симпатичные лица. С расстояния сложно оценить их привлекательность – складывается
