которого курица приготовленная —кудахчет так, будто бы чем-то встревожена…
и уже – не поваром. Темнее до ослепления,
до потери назначенного ориентира…
Гроза, раздвинувшая границы маленького поселения —
до соседнего города – захватывает полмира.
Театр абсурда
Сбитая солнечной пулей тень воробья —
камнем на землю, вспенив фрагменты пыли
до пенообразной яичницы, до букваря,
в котором, помимо рамы, что долго мыли —
сам воробей… и родственники его…
долгая память страдает непониманием
происходящего… зашторенное окно
добавляет картину вымыслом и вниманием
к мелким деталям… и к точке в конце строки,
где после выстрела – чаще всего – многоточие —
для продолжения… Солнечные стрелки —
меньше всего рассчитывают на досрочное —
освобождение… и метят ни в бровь, а в глаз —
наверняка!.. – привычка – не быть замеченным
рядом с другими – не выставить на показ —
страх… или совесть… родинку на предплечии,
чтобы случайно не вспомнилось – чей ты сын…
если дознаются – не избежать урона…
тяжких последствий… выстраданных картин
с датой в углу… и курица – не ворона —
для украшения солнечного четверга!.. —
день-то, ведь, рыбный – лещ, краснопёрка, окунь,
килька в томате, искусственная икра…
и невозможно-яркое солнце в окна,
даже сквозь штору. Безжалостный жёлтый свет,
чтобы ослепнуть – хватит одной минуты…
лампочка в комнате – выдавленный ответ —
на возмущение… или укор кому-то.
Тень отползает, чтобы ничья нога
вспененной пылью не осквернила память…
сбитого солнечным выстрелом воробья.
Тень отползает за, солнцем нагретый, камень.
«Слишком ярки уличные фонари …»
Слишком ярки уличные фонари —
придорожные – выпавшие созвездья,
утопающие в листве, в пыли…
говорящие светом, что здесь я… Здесь я.
«…видишь ли – это утренняя вода…»
…видишь ли – это утренняя вода
растворила краски ночного неба
и теперь, в пять тридцать – ни облако, ни звезда —
не различимы, где бы ты не был,
или не был… и пальцами об висок —
перетереть – ни время и не сомненья…
ни, даже, строго выверенный кусок
медленной жизни, которая – от волненья —
не по ошибке – размазывает черты —
твой ли размытый профиль в оконной раме,
где, даже, мухи меньше мертвы, чем ты…
до синевы сжав пальцы в пустом кармане
или до судороги… Как медленно новый день…
вон, завсегдатай
