тому, что снова человек, и так до конца не привыкла. Но с этим можно жить. Главное, держать себя в руках и… не убивать, – резюмировала со вздохом. Почему-то сейчас было почти не больно это вспоминать. Может, и правда переболела? – До недавнего времени мы полагали, что последняя проблема отпала, смерть Серых больше не оказывает на меня такого психологического воздействия. Но, как оказалось, смерть от моей руки кого-то, кроме этих тварей, все равно выбивает из колеи.
– Почему ты ушел из Пограничной стражи? – с расстановкой спросил ужастик после долгого молчания, нарушаемого только стуком ножа по доске, тихими всхлипами занятой стряпней Каны и звуком часов.
– Хорош же из меня после этого старшина, – иронично хмыкнул великан.
– Ты ушел без приказа? – понимающе уточнил Грай.
– Это само собой, но я не потому подал в отставку. Старшина отвечает за людей. А когда за кровавой пеленой ярости различаешь только «свой-чужой», отдавать и выполнять приказы не очень-то получается, – насмешливо ухмыльнулся Лар. – У меня с тех пор на этих тварей нечто вроде хронической аллергии: когда они рядом, я впадаю в бешенство.
– И часто здесь такое случается? – мрачно спросил Тагренай.
– Не так чтобы, – пожал плечами Ларшакэн. – Но регулярно. Воруют детей достаточно часто, а вот спасти не удается почти никого, обычно это везение или случайность. Но в той сказке про Порченых мало правды, ничего страшного и потустороннего в котенке нет. Если ее не злить, – ехидно резюмировал Лар и взъерошил мне волосы. Движение было столь молниеносным, что я даже пикнуть не успела в знак протеста, только недовольно оскалилась, сморщив нос, и пригладила встопорщившиеся прядки.
– Пользуешься, что я с тобой не справлюсь, да? – возмутилась, несколько переигрывая. – Кстати, а почему вы хором удивились, когда Лар меня котенком назвал? – Я с любопытством переводила взгляд от одного мужчины к другому, не зная, кто из них решит ответить.
К моему удивлению, этот вопрос вызвал куда больше эмоций, нежели весь предыдущий серьезный разговор. Ларшакэн расхохотался, а северянин с ужастиком смущенно переглянулись и дружно уставились в разные стороны; первый принялся шарить по внутренней поверхности своей шубы, будто разыскивая что-то (может, блох ловил?), а второй вдруг очень заинтересовался старыми ходиками на стене.
– Что это значит? – вытаращилась я на довольного Лара. – Ты ведь понял, о чем речь?!
– Да. Но ты опять начнешь ругаться.
– Тебе их жалко, что ли? – окончательно растерялась я.
– Да их хоть поубивай, мне…
– Ой, а можно, да? – Видимо, радостное восклицание получилось чрезвычайно убедительным, потому что мужчины вдруг дернулись в разные стороны, едва не попадав со стульев. Даже Таллия проняло!
Я самодовольно улыбнулась, чувствуя себя отмщенной. Хотя, подозреваю, на руку
