камеры с железными дверями и настоящими сизошными «кормушками», специально оборудованное помещение для пыток и небольшой туалет. В тускло освещенном тюремном коридоре сидел на табуретке дюжий автоматчик в теплом тренировочном костюме и с удовольствием посасывал набитую анашой беломорину. Из «кормушек» тянуло тяжелым запахом давно не мытых человеческих тел и резкой вонью переполненных параш. (Туалет предназначался только для охранников, а параши выносили редко, раз в двое суток.)
– Ал-лах Ак-бар, Вуал-ляху Ак-бар! – придурковато лыбясь, бубнил себе под нос обкуренный страж. Жирный, сладковатый дымок клубился в спертом воздухе. Узловатые пальцы свободной руки «джигита» нежно поглаживали лежащий на коленях автомат. – Ал-лах Ак-бар, Вуал-ляху…
– Балдеешь, Махмуд? – внезапно услышал он знакомый голос Руслана и от неожиданности едва не заглотил обмусоленный «косяк».
«Во влип! – испуганно подумал охранник. – Принес шайтан гада ползучего! Теперь неприятностей не оберешься! Может врезать запросто. За нерадивость. Ой-ё-ё-ё!!!»
Крутой нрав хозяйского сынка был прекрасно известен всем подчиненным Беслана Магометовича. И по физиономиям им от него нередко доставалось. Ведь это только в теории «на гордого горца никто не имеет права поднять руку», а на практике… Гм! На практике у них всегда прав тот, у кого больше прав. Махмуд внутренне сжался, готовясь, как минимум, к звонкой оплеухе, однако сегодня ему повезло. Умаров-младший нисколько не озаботился вопиющим нарушением устава караульной службы. В настоящий момент мысли Руслана занимало совсем другое. Темные глаза молодого чеченца лихорадочно блестели в предвкушении. Щеки разрумянились. Розовый язык судорожно облизывал чувственные губы. На высоком, аристократическом лбу блестели бисеринки пота.
– Открой камеру номер четыре, – отрывисто приказал он. – Отец разрешил мне взять парочку живых «мешков»… Насовсем!!!
Облегченно вздохнув, охранник вынул из кармана увесистую связку ключей…
Несколько слов о домашней тюрьме Умаровых и контингенте ее узников. В камере номер один обитало трое рабов молдаван, использовавшихся для тяжелой физической работы по дому. В камере номер два – пять строителей с незалежной Украины. Их Беслан Магометович регулярно сдавал в аренду надежным людям. (За деньги, разумеется.) Означенные граждане бывших союзных республик некогда приехали в Н-ск на заработки, польстившись на щедрые посулы, подрядились обустраивать усадьбу Умаровых, ну и угодили в рабство к чеченцам. История вполне заурядная…
Камера номер три предназначалась для тех, за кого рассчитывали получить выкуп. (Сейчас она пустовала.) А в камере номер четыре томились семеро россиян: обыкновенных мужиков-работяг, похищенных прямо в городе с целью дальнейшей перепродажи на Северный Кавказ. Использовать граждан России для работы здесь, в центре страны, господин Умаров не решался. Слишком рискованно. Еще удерут, сволочи! Расхлебывайся потом. Иное дело – гастарбайтеры! Тем бежать некуда,
