от нажитого зла.
Март
Весна растворяет снегов осадок,
лезет с советами, как полюбить
метлы деревьев за старым садом,
сонной реки голубую нить.
Кажется ей – это очень просто —
вникнуть в поэму солнечных дней,
где даже тень тяготеет к росту
и расстояния всё длинней.
Вмятина озера без оправы
хочет стать зеркалом и в ночи
жмется к темному телу дубравы,
ловит луны золотые лучи.
Март – окраина снежной стужи,
мир мечтаний и небылиц.
Вечер смотрится в лоно лужи.
Люди ждут возвращения птиц.
Зеленым окрашен восток
над лесом ветвистых строчек.
Так утро рисует восторг
на темном мраморе ночи.
Так водит кистью рука
художника в гулком храме,
где вместо картин – облака
в широкой небесной раме.
На куполе, что промыт
намокшими облаками,
вороны поют псалмы
гортанными голосами.
И свечка сосны горит
на фоне еловой чащи.
И кажется мир звенящим
лучом, уходя в зенит.
Исколотый иглами елей,
ночуя в холодной чаще,
приду я к тебе в апреле
капелью в ночи звенящей.
И словно подсвечник медный,
сжигая в объятьях душу,
я буду стоять в передней,
я буду молчать и слушать.
Свои обжигая руки
и капая слезным воском,
я сердцем услышу звуки
твоих роковых вопросов.
И даже не видя взгляда,
который горит укором,
я знаю – прощать не надо…
Я знаю – поймешь не скоро.
Весна
Зачем пришел на землю синий март?
такой пронзительный, как небо на закате.
Зачем грачи сидят на снежной вате?
и время тихо пятится назад,
освобождая окна от гардин
ночной парчи на перекрестьях рамы.
Во мне таилось множество причин
для горечи. Но ты ждала не драмы,
а прежнего порыва нежных чар,
растаявшего льда противоречий,
той музыки, которая не лечит,
а вдаль летит, подобием луча.
Хочу опомниться, хочу тебя обнять,
но ты молчишь, не поднимая взгляда.
Мне кажется, что ты весне не рада.
Белесым инеем твоя мерцает прядь,
рука уперлась в бледную щеку,
