взгляд можно было безошибочно определить, что через порог не ступала нога человека. Ибо любой, хоть немного уважающий себя представитель отряда хомосапиенс, не выдержал бы и пяти минут пребывания в подобном царстве зловония, паутины и пыли.
Тем не менее, в сиротливо обставленной незамысловатой мебелью комнате, из которой вдоль голых стен присутствовали покосившийся платяной шкаф, стол с облезшим лаком и два табурета неопределенного цвета, около батареи отопления под окном лежал грязный матрас. Из-под небрежно брошенного на него китайского пледа с прожженными сигаретой дырками торчала волосатая человеческая рука.
Поморщившись и выразительно чихнув, хозяин квартирки нехотя приоткрыл левый глаз. Покосившись взглядом на молчаливо стоящий на полу старенький довоенный будильник и определив время по замершим около цифры «6» стрелкам, Кутузов сладко зевнул и резко сбросил с себя плед.
Обладатель знаменитой фамилии совершенно ничем не походил на своего возможного предка – прославленного русского полководца. Бледное худощавое тело покрывали многочисленные татуировки, по которым не сложно было догадаться кого когда-то любил мужчина, где и как долго отбывал наказания, насколько преданно любит Родину и не любит сотрудников правоохранительных органов.
– Пора, Кутузов! – тяжело вздохнул мужчина и спустил ноги с матраса на пол, неуклюже подтягивая к себе тапочки, валяющиеся рядом с импровизированной кроватью.
Причмокивая тонкими сухими губами, Кутузов подошел к столу и, подняв за ручку старый обшарпанный чайник, присосался к его носику. Утoлив жажду, мучительное последствие предшествующей накануне пьянки, Кутузов направился в ванную комнату, старательно переступая через разбросанные повсюду пустые бутылки из-под пива и водки.
Почистив зубы и оценивающим взглядом осмотрев щетину, мужчина показал язык собственному отражению в мутном зеркале и вышел из ванной. Он вернулся в единственную во всей квартире комнату и заглянул в шкаф. Метнув осторожный, полный подозрения взгляд на плотно завешенные окна и оглядевшись по сторонам, Кутузов убедился в том, что он совершенно один и с ехидной улыбкой извлек из скрипучих, доживающих последние свои дни недр платяного шкафа черный футляр из-под гитары.
Торопливо натянув на себя серое демисезонное пальто, мужчина подхватил футляр и торопливым шагом направился к входной двери. Уже выйдя на лестничную площадку, Кутузов опустил глаза и удивленно уставился на свои ноги. На них по-прежнему были домашние тапочки.
– Етить твою.., – прихлопнув себя по лбу ладонью, ругнулся мужчина и, вернувшись в квартирку, наскоро переобулся в туфли.
Выйдя из подъезда типовой пятиэтажки, Кутузов вежливо поздоровался с сидящими на скамеечке старушками и наперерез через двор направился к автобусной остановке.
Печально скрипнув проржавевшими рессорами к бордюру подкатил старенький «Икарус». Любезно пропустив вперед старушку с котомками, что-то угрюмо ворчащую себе под нос, Кутузов втиснулся в плотно набитый автобус и уже из положения «селедки в бочке» показал контроллеру проездной билет.
Выслушав шквал возмущения по поводу своего футляра, всех гитаристов и их матерей, мужчина с трудом выбрался из автобуса около Белорусского вокзала и, отдышавшись, пересек Первую Тверскую-Ямскую улицу, незамедлительно скрывшись в недрах московских дворов.
Через несколько минут не привлекающей внимания посторонних ходьбы, Кутузов свернул в очередной дворик П-образного жилого дома и, с опаской оглядевшись по сторонам, тотчас же вошел в темнеющую прохладу подъезда.
Торопливо поднявшись на последний этаж, мужчина затаил дыхание и прислушался, но ни из-за одной из выходящих на лестничную площадку дверей не доносилось ни единого звука. Улыбнувшись своей удаче, Кутузов взобрался по стальной лестнице на чердак, пропихнув гитарный футляр в зияющий прямоугольник чердачного люка.
Прислушиваясь к нарушаемой курлыканьем голубей тишине и старательно сдерживаясь от распирающего желания прочихаться от витающей на чердаке пыли, мужчина наконец устроился около вентиляционного окошка и осторожно выглянул наружу.
Дом номер шесть по улице Третья Тверская-Ямская, в котором располагался банк АКБ «БАР», находился как раз перед ним. Кутузов мельком взглянул на циферблат своих любимых часов «Полет»: было около семи. Мужчина порылся в карманах пальто и извлек из однoго из них пачку «Беломорканал» и розовую китайскую зажигалку. Скрутив папиросу в «козью ножку», тем не менее прикуривать не стал, а лишь зажал ее желтыми кривыми зубами.
Аккуратно отщелкнув замки, Кутузов раскрыл футляр, но предполагаемого инструмента в нем не оказалось. Вместо гитары на красном бархате были аккуратно разложены части детища румынской военной промышленности – снайперской винтовки «мини-Драгунов». Мужчина достал из футляра глушитель, взвесил его в руке, ухмыльнулся и положил
