и они бы все втроём оказались срезанными одной очередью…
– На немцев нарвались, – бормотал Петров, – Какая глупость…
Из-за обилия надгробных плит, нескольких раскидистых старых деревьев и аккуратно подстриженных кустов, просматривалось кладбище очень плохо. Несомненно, прячась за могилами, у красноармейцев были хорошие шансы уйти незамеченными. Но и у немцев было много возможностей незаметно окружить бойцов.
Словно в подтверждение этого, откуда-то из глубины кладбища раздалась немецкая речь – короткий и требовательный вопрос, и сразу же кто-то отозвался из-за каменной стены со стороны леса… Даже не владея немецким, Симанин и Петров догадались о содержании разговора: «почему стреляли? – русский патруль!».
Потом послышался треск веток, и до красноармейцев донеслись едва различимые шаги – кто-то вышел из укрытия в лесу и осторожно приближался к проходу на кладбище. Одновременно позади них, на кладбище, зазвучали отрывистые немецкие команды, и почувствовалось, что среди могил и склепов началось какое-то движение.
– Дай мне твой магазин, – сказал Петров, – Я их задержу, а ты пока уходи…
– Вместе пойдём, – ответил Симанин отстёгивая и передавая Петрову магазин от своего повреждённого автомата.
– Нет, – голос Петрова был ровный и усталый, – Я ног совсем не чувствую, и перед глазами муть какая-то… Иди один. И лучше не шастай пока по кладбищу, а спрячься где-нибудь, дождись пока стемнеет, и – потом уходи. Искать тебя фрицы точно не будут – времени у них совсем нет, им сейчас шкуру свою спасать нужно…
– Да как же я тебя оставлю?.. – пробормотал растерянно Симанин не находя нужных слов.
– А вот так… – сказал Петров, – Тебя звать-то как, Симанин?
– Василий…
– Давно на фронте?
– В ноябре призвали… С марта вот в Германии…
– Ну и нечего тебе задницу свою напоследок светить – война не сегодня-завтра закончится… Дома девки ждут… Так что, живи, Василий!.. – Петров внезапно прислушался и резким жестом руки остановил возможные возражения со стороны Симанина.
Над кладбищенской стеной вдруг появилась тёмная немецкая каска с натянутой на неё маскировочной зелёной сеткой – немец пригнувшись приближался к проходу в стене. Петров прилёг на правый бок, прижался щекой к шершавому каменному надгробию и направил автомат в сторону прохода.
– Уходи, дурак, – раздражённо сказал он Симанину, не глядя не него, – После войны к матери моей съезди, под Архангельск. Крыша у неё течёт, писала… Сам-то уж точно не починю – помоги ей…
Закончить фразу Петров не успел – в проходе появился немецкий солдат с автоматом наготове. Петров выстрелил короткой очередью. Немец успел среагировать и быстро спрятался за каменной стеной.
– Беги! – строго приказал Симанину Петров, и тот, оставив свой повреждённый
