у вас в плену.
По лицу турка снова пробежала тень.
– Кто он такой? – спросил он.
– Виконт Л’Юссьер, – отвечала герцогиня.
– Л’Юссьер… – пробормотал Мулей-эль-Кадель и провел рукой по глазам, словно что-то вспоминая. – Это один из тех аристократов, кого взяли в плен в Никозии? И Мустафа их пощадил, так?
– Да. Вы его знаете? – с тревогой спросила девушка.
– По-моему, знаю. Подождите… ну да, любимец Никозии, звезда, доблестный воин, знаменитый командир.
– Мне хотелось бы знать, куда его увезли и где содержат.
– Думаю, это будет нетрудно. Кто-нибудь наверняка о нем знает.
– Пленных аристократов увезли в Константинополь?
– Сомневаюсь, – отвечал Дамасский Лев. – Ходили слухи, что Мустафа имеет особые виды на этих командиров. Вы хотите и его освободить, прежде чем покинуть Кипр?
– Я для того сюда и приехала, чтобы вырвать его из рук ваших соотечественников.
– А я полагал, что вы, благородная дама, взялись за оружие из ненависти к нам, мусульманам.
– Вы ошибались, Мулей-эль-Кадель.
– И очень рад тому, синьора. Нынче ночью узнать, где Мустафа держит виконта, будет невозможно, но завтра к вечеру обещаю. Сколько человек прячется здесь? Я должен принести вам турецкую одежду, чтобы вы могли выйти из Фамагусты незамеченными. Вас только трое?
– Пятеро, – сказал Перпиньяно. – Еще двое моряков венецианского флота прячутся в погребе. Если вам это не трудно, хотелось бы и их вырвать из когтей неминуемой смерти. Я обязан им жизнью.
– Я сражался с христианами, потому что я турок. Но у меня нет к ним ненависти, – отвечал Мулей-эль-Кадель. – Постарайтесь, чтобы завтра к вечеру они были здесь.
– Благодарю вас, синьор. Я был уверен, что Дамасский Лев столь же великодушен, сколь и смел.
Турок молча поклонился, улыбнулся, галантно поцеловал протянутую герцогиней руку и направился к выходу со словами:
– Клянусь Кораном, я сдержу данное вам обещание, синьора. До завтрашнего вечера.
– Спасибо, Мулей-эль-Кадель, – взволнованно отвечала герцогиня. – Когда я вернусь в мою страну, обязательно скажу соотечественникам, что и среди мусульман нашла людей высокого благородства.
– Это будет большая честь для турецкого войска. Прощайте, синьора, точнее, до свидания.
Эль-Кадур отодвинул камни, чтобы турок, рабы и собаки могли протиснуться в лаз, и потом вернул их на место.
– Благодарю тебя, Эль-Кадур, – сказала герцогиня. – Мы обязаны тебе нашим спасением, а я, может быть, и своим счастьем.
Араб вздохнул и ничего не ответил.
– Синьора, – спросил Перпиньяно, – вы вполне уверены в благородном великодушии Дамасского Льва?
– Абсолютно, лейтенант. А у вас есть какие-то сомнения?
– Я не доверяю туркам.
– Другим доверять
